– Ребята, не будем подводить Сергея Павловича. Ему поручили обеспечить явку, а вы вместо того, чтобы помочь, пытаетесь ставить палки в колеса. Ничего с нами не случится, если отсидим пару часиков на этой встрече.
Сергей Павлович с благодарностью посмотрел на любимую студентку, но не успел выразить свою признательность вслух. Его остановил язвительный голос Ларисы:
– Ты бы говорила совсем иначе, если бы тебе самой не следовало на ней присутствовать.
Лариса, миниатюрная яркая брюнетка, не испытывала добрых чувств к Лене и откровенно завидовала более умной и красивой сокурснице. Она пользовалась любым случаем, чтобы уколоть девушку, выставить ее в неприглядном свете, но ее мнимая соперница неизменно спокойно реагировала на мелкие колкости в свой адрес. И на этот раз Лена невозмутимо проговорила:
– Меня действительно попросили прийти на эту встречу, но не объяснили, зачем. Однако ты ошибаешься, если думаешь, что другие обязаны присутствовать на ней только потому, что я там должна быть. Пусть каждый решает сам.
Алексей отреагировал мгновенно. Он просто обязан был поддержать Лену, с которой дружил с первого дня учебы в институте.
– Ладно, мальчики и девочки, с нами действительно не произойдет ничего страшного, если мы поскучаем часок-другой. Айда, ребята, за мной!
Последние ряды уже были заняты, и они расселись в самом центре актового зала. Когда часы пробили ровно четыре, на сцене появились ректор института, проректор, представители мэрии и сами кандидаты в депутаты Госдумы.
Лена почти не слышала, о чем говорили со сцены. Ее увлекла игра в «морской бой» с Алексеем. Она прослушала приветственное выступление руководителя вуза, не обратила внимания на гостей, которых тот поочередно представлял. Вполуха она слушала и выступления самих кандидатов в депутаты, и тех, кто оказывал им поддержку. Она добивала последний корабль «противника», когда услышала свое имя.
– Лена, тебя! – толкнула ее в бок Марина, сидящая от нее справа.
– Куда? – не поняла она.
– На сцену. Ты что, не слушала? Тебе сейчас путевку будут вручать. В Чехословакию.
Лена вскочила с места. Вот почему ее попросили присутствовать на мероприятии! Путевку ей вручал один из кандидатов, тучный пятидесятилетний мужчина с лоснящимся от пота лицом и плотно сидящем на нем черном костюме в тонкую полоску. Лена поблагодарила его, плохо понимая, почему тот решил сделать такой щедрый подарок.
– Одна из лучших наших студенток, – представил ее ректор вуза Александр Кузьмич. – Можно даже сказать – самая лучшая.
Кандидат вежливо улыбнулся, поздравил ее непонятно с чем, и Лена собралась было покинуть сцену, но ректор жестом удержал ее.
– Подождите, Елена Владимировна, это не все. – Обращаясь уже к залу, он продолжил: – Мне приятно сообщить, что буквально на прошлой неделе учрежден фонд, из которого лучшим студентам вузов, функционирующих в городе, в том числе и нашего, архитектурного института, будет ежемесячно выплачиваться стипендия. Уверен, когда вы узнаете, каков размер стипендии, у многих из вас появится желание учиться только на «отлично». А пока в списке стипендиатов только восемь человек. Возглавляет его, как вы уже догадались, Елена Соколова.
В зале раздались дружные аплодисменты и крики: «Ура!». Призвав зал к тишине, Александр Кузьмич добавил:
– Остается только сказать, что учредил фонд один из крупнейших бизнесменов в нашем крае Андрей Звягинцев. Он поддерживает наших кандидатов и потому сегодня находится здесь, в этом зале. Поприветствуем его!
При упоминании этого имени у девушки зашумело в голове, а когда на сцене появился сам его носитель, Лена почувствовала, как ноги сделались ватными. Через минуту она встретилась с бесстрастным взглядом его холодных серебристых глаз. Он что-то сказал в зал, потом повернулся к ней, его губы продолжали шевелиться, но она ничего не слышала, захваченная врасплох. Вот он протянул ей такой же белый прямоугольный конверт, что и четыре года назад, но она медленно покачала головой и отступила назад.
Звягинцев бросил раздраженный взгляд на девушку, которая, как ему показалось, даже растерялась от радости.
– Да берите же! – брезгливо вымолвил он.
Он продолжал держать конверт в протянутой руке, когда Лена, придя, наконец, в себя, повернулась к ректору и спросила:
– Я могу отказаться от стипендии?
– Что?! – растерялся тот.
– Я отказываюсь от нее, – сказала она ему тихо, а потом повторила то же самое, но уже громче: – Я отказываюсь от стипендии.
Она поймала пристальный взгляд Звягинцева. Он внимательно изучал ее лицо, что-то припоминая. Вот его взгляд прояснился – кажется, он вспомнил ее.
– Вы та самая выпускница-отличница… – протянул он.
– Да, и вы последний человек, у которого я приму деньги или какую-нибудь другую помощь. – С этими словами, сказанными тихо, но так, чтобы их услышал Звягинцев, она на негнущихся ногах спустилась в зал.
Как и четыре года назад, она снова привела всех присутствующих в замешательство. Какое-то время в зале царил гул, прерванный голосом, в котором звучал металл:
– Я рад, что жизненный уровень наших студентов позволяет им отказаться от ежемесячной стипендии, равной окладу ваших профессоров.
Уверенный, что сейчас этот бизнесмен, тяжелый взгляд которого приводил окружающих в смятение, передумает и стипендии никто не получит, Александр Кузьмич с нарочитым воодушевлением обратился к аудитории:
– Уверен, что оставшиеся семь стипендиатов окажутся более благодарными и с радостью примут столь щедрый дар.
Семеро студентов, имена которых тут же были озвучены, не подвели его ожиданий. Их лица сияли от счастья, когда пухлые конверты перекочевали в их карманы.
– Зачем ты это сделала? – удивленно спросил Алексей, когда Лена снова заняла свое место рядом с ним.
Она не ответила на его вопрос, а через несколько минут, не дождавшись окончания мероприятия, встала и покинула зал.
– 3-
– Узнайте, кто такая эта Соколова, – в бешенстве проговорил Андрей Звягинцев, обращаясь к своему начальнику службы безопасности Егору Кузнецову. – Вот уже второй раз она выставляет меня на всеобщее посмешище. Головы других слетали с плеч и за меньшие прегрешения. Узнайте о ней все, что можно. Я хочу знать, что я ей сделал и почему она так меня ненавидит.
Кузнецов молча кивнул головой и, не прощаясь, покинул комнату, оставив своего хозяина в дурном расположении духа.
Мало кому удавалось выбить его из колеи. Этой девушке удалось, причем дважды. Он должен был еще четыре года назад узнать, что за зуб она на него имеет. Кто она? Просто чокнутая или ей действительно есть за что его ненавидеть? А может, она подобным образом хочет привлечь к себе внимание? Не похоже на то. Слишком много ненависти в ее глазах, такое не сыграешь.
У него были враги, и немало, но он умело расправлялся с ними. Одних уже не было на белом свете, другие покинули насиженные места, поняв, что им не перепадет даже маленького кусочка от большого пирога, каким им представлялся их город, третьи затаились, следя за каждым его шагом в ожидании, когда он оступится. Не дождутся. Он пришел сюда надолго. Теперь он единовластный хозяин в этом крупном индустриальном городе и в этом огромном крае. Все будет так, как скажет он. Ему принадлежат несколько крупнейших промышленных предприятий и банков, он владелец газет и местных телеканалов, сети ресторанов и торговых центров, домов и отелей и многого-многого другого. Он и сам не смог бы с точностью сказать, во сколько оценивается имущество – и движимое и недвижимое, – которым он владеет. Но главное были не деньги – главным была власть, которую они давали. Теперь от него зависело, кто будет сидеть в кресле мэра города или губернатора края, кто станет депутатом, будь то на городском, краевом или федеральном уровне, и кто займет ту или иную должность, начиная с самого крупного чиновника и кончая самым мелким. У него были свои люди в прокуратуре и милиции, его не трогали ни налоговики, ни таможенники, ни другие фискальные органы – словом, все у него было схвачено. Его боялись, перед ним трепетали, ему внимали без споров и возражений. Нелегко было добиться этого, но он добился. И он не позволит, чтобы какая-то девчонка насмехалась над ним и выставляла дураком. На местном телевидении, конечно, не покажут кадры с несговорчивой девицей, и в печати ничего не появится, но он должен быть уверен, что подобные эксцессы больше не повторятся.