До общаги пошёл пешком. Вообще решил, что экономить буду. Без стипендии. Но за билетами Русского лото в киоск сходил. Подумал, раз так не повезло с учёбой, значит, должно повезти с деньгами. Выбрал два билета на один и два на другой новогодние тиражи. Себе не взял. Решил отказаться от всех азартных игр разом. Продавщица пожелала: «Выигрывайте, молодой человек!». Мне понравилось это напутствие, мысленно я её поблагодарил ещё раз, и появилась лёгкая уверенность.
Таня обещала зайти в воскресенье, но не зашла. Следующим экзаменом была политология. Дядька очень интересный и видом всегда задумчивый и несчастный – Юрий Петрович Вахрушев. Готовиться начал сразу после завала. В понедельник пошёл с утра в общаговскую библиотеку. Читалось плохо. Часто отвлекался, один раз даже не зря. В коридоре по телефону заговорил знакомый голос. Я вышел, спросил у Тани, где была вчера, почему не зашла. Она начала извиняться, рассказала про испорченное ничем настроение. Была где-то. Спорила с кем-то о чём-то. Этот кто-то сказал плохое что-то, и настроение испортилось. А потом она сказала, что начинает ненавидеть себя из-за неведомого мною в ней ехидства и злорадства, вечно присутствующих при общении с другими. Ещё поболтали о том-сём в её комнате и разбежались. То есть я разбежался, а она осталась в комнате, а я разбежался. Разошёлся. Пошёл. В библиотеку. Читалось опять плохо. Взял «Футбол» – вот и «нет» азартным играм! С горем пополам всё выучил (и в футболе тоже).
Была лёгкая уверенность, но пропала сразу после того, как Юрий Петрович выгнал меня из аудитории и велел прийти со своей группой (очень уж хотелось мне сдать экзамен пораньше). Позже я всё равно к нему сунулся, но видимо, первое впечатление оказалось неважным, и он решил меня загрузить. В итоге – тройка. Самое интересное, что я помог сидящей за соседней партой Козловой Наташе, и она получила пятёрку. А себе вот не помог.
Что-то было не так. От троек я был всегда далёк, не считая седьмого класса, когда целую четверть меня валили по истории не только учительница, но и собственные одноклассники («а спросите Ленского – у него очень хорошее сочинение!» – а я забыл напрочь про него и не сделал – в результате двойка, которую так и не удалось в четверти положительно перекрыть). Но Юрий Петрович дал мне шанс.
Вечером я опять пошёл к Тане. Потом готовился. А на следующий день Таня позвонила и позвала в кино. Развеяться, отвлечься от суеты-сессии. Я посомневался-поломался, и конечно, согласился. До этого несколько раз ходил с ней в кино. Матрица-2-3, Властелин колец-3, теперь вот комедия какая-то. После «Властелина…» я как раз и решился на ту несуразицу. Всю дорогу решался, перед самыми дверями общаги выдавил в слова, но в итоге пожалел.
В этот раз согласиться-то я согласился, а потом всё шёл в наш кинотеатр «Художественный» и думал: чего это она позвала? Конечно, не из-за эгоизма, она говорила, что ей «не нужны серьёзные отношения». Просто хотелось отдохнуть-развеяться? А я как компания, которую легко уговорить? Из жалости или чего-то более точного? Может, об этом я и думал по пути, но в самом холле кинотеатра я уже думал о неприязни к общественным местам. Одному в ожидании Тани было неинтересно, неловко. Я изучал окружающих. Казалось, каждый видит не только моё смущение, но и знает, кого конкретно я жду.
Вот стоит компания парней. Не люблю таких. Что-то злобное от них всегда исходит. Вот прошли несколько. Походка наигранна, взгляд вызывающий, лицо надменное. Сразу веет презрением и ложью. Вот стоит ещё куча. Базарят о чём-то. Кожанки, казачки-остроносы, джинсы, походка размеренная, амплитуда колебания тела крутая. Соответствие стереотипу реального пацана – 100%. И базар. Придраться просто так к человеку. Показать, кто здесь хозяин, унизить. Чаще всего за реальным пацаном кроется слабый человек, ничего не могущий вне братвы. Способ решения любой проблемы – загрузить, задавить, развести. Если не поможет, применить силу. Не свою. Он трус. Толпой задавить. Я плохо понимал эту кашу, но видел: от них всегда исходит нелюбовь к слабым, лохам.
Наконец-то пришла и Таня, прогнав мои дрянные мысли. Пошли на фильм – разместились на соседних креслах с подлокотниками-подстаканниками. Я вспомнил, что одним из вариантов моего тогдашнего признания было молча положить руку на руку. Но я это считал за наглость несусветную, а самым рациональным видел только слова. Наверно, зря. Фильм был необычный, жёсткий, про игру и любовь – «Влюбись в меня, если осмелишься». Хороший, но больше я его никогда не смотрел. На обратном пути мы общались только про впечатления от фильма и прочую чушь. Никаких реальных иллюзий я и не испытывал.
* * *
На следующий день повторный экзамен. Может, Юрий Петрович вспомнил прошлое, может, вредность какая-то, но четвёрки я не заслужил и во второй раз. На просьбу пересдать он тихо возмутился, сказал, что шансов у меня мало. После моего ухода он, говорят, ещё ворчал.
Я сдался. Решил поехать домой. Достало всё. Практического смысла, на самом деле, в этой четвёрке не было. Стипендию не вернуть. Но четвёрка от такого грамотного препода была важна мне лично. Или не важна? Зачем я упираюсь? Потому что мне дают шанс, и я беру?
В это время я уже сидел в корейской маршрутке, а она стояла в пробке, а пробка торчала на улице Карла Маркса, которая находилась далековато от вокзала. А времени оставалось меньше, чем впритык. Иркутск не хотел меня отпускать. Не хотел и не отпустил. Опоздал на электричку я на жалкие секунды. Обратно шёл уже с чётким подозрением: это судьба. Что только хотел преподнести мне Иркутск, я не понимал. Как минимум, он преподнёс дальнюю прогулку от вокзала до общаги: через Ангарский мост и проплывающие под ним одинокие льдины в чуть заметном дымке. По уютной улице Степана Разина с белыми деревьями и трамвайными путями. Затем через замёрзшие фонтаны и стадион «Труд», ТЮЗ и филармонию. Верх по улице Седова мимо старых бревенчатых домиков, рядом с которыми скоро вырастут домики новые, образовав чужой сто тридцатый квартал. По всегда шустрым ступеням к музтеатру, через парк – бывшее Иерусалимское кладбище – к улице Советской. Мой любимый пеший маршрут, начиная с курса второго. Но больше нравилось ходить утром на учёбу в обратном направлении. Первый курс я болтался в тесных трамваях-троллейбусах, но это было дорого. Социальный проездной мне положен не был, а подделывать дешёвый школьный я перестал после первой же встречи с внимательным кондуктором. Поэтому выход был найден в экономии на проезде. Закончилось же всё любовью к продолжительным пешим прогулкам.
Через день я всё же пошёл на третью попытку. Особо не готовился. И не волновался. И всё-таки вытянул на четвёрку. Хотя Ю. П. сомневался, что мне поставить, а я несколько раз нервно хихикнул, пока он сомневался. Видимо, всё же гуманизм и нежелание добивать мои нервы победили. После я решил попытать удачу – напроситься на пересдачу первого экзамена. Однако Ирина Сергеевна была важна и непреклонна.
После универа я с лёгкой душой варил себе сухой суп (так я всегда называл суп-уху) и предвкушал новогодние каникулы, редкие в моей студенческой жизни котлеты с картошкой и подливом, и бесчисленные конфеты, конечно. И вдруг нежданно по портьере, тишину шагами меря, как будущность вошла Таня. Руки за спиной. А там он – подарок. Апельсин. Таня сказала, что он волшебный и исполнит любое моё желание. Я постыдился. Подарка для неё у меня не было, даже встречного фрукта. Сухой суп дарить не решился, так и попрощался пустыми словами «С Новым годом!». А потом пришло озарение – билет Русского лото. «Выигрывайте, молодой человек!». Я ещё посмотрел немного на пьяных монголов в комнате – явление очень редкое – и пошёл к ней.