Нужно было выполнять канцелярские
обязанности, составлять отчетности, писать требования, накладные и в то же время
принимать из портовых складов солонину в бочках, галеты в ящиках, сливочное
масло в запаянных железных банках, крупу, соль, сухари, муку. Все это
проделывалось в спешном боевом порядке.
Людей, назначаемых нам в помощь, не хватало. При погрузке старший баталер
Пятовский прикрикивал на них:
- Живо, живо! Мясо есть любите, а таскать не хотите.
Помимо баталеров на судне были и другие содержатели казенного имущества:
машинный, минно-артиллерийский и подшкипер. Они тоже принимали разные запасы,
каждый по своей специальности. Таким образом, к "Орлу" беспрерывно приставали
баржи баркасы, катеры, и железный великан поглощал все, что они подвозили.
Казалось не дождаться того дня, когда наполнятся все огромнейшие помещения
судна.
В свободные часы, каких, правда, у меня было мало, я осматривал внутреннее
устройство броненосца. Прежде всего, бросалось в глаза распределение жилых
помещений. Половина корабля в сторону кормы была отведена под офицерские каюты,
в числе которых имелись даже запасные, сделанные на тот случай, что может быть
сам адмирал со своим, штабом, вздумает переселиться к нам.
Отсюда исходили все распоряжения, которые мы должны были выполнять, ибо здесь
жили наши повелители - три десятка офицеров. А во второй половине, носовой,
помещались матросы со своими капралами и боцманами, а также кондукторы - всего
около девятисот человек. Кондукторы и боцманы тоже имели каюты. А мы жили в
невероятной тесноте. Но меня больше интересовала другая сторона броненосца. Он
был создан по самой новейшей конструкции.
Спускаясь по трапам с одного этажа на другой, я заглядывал во все его помещения,
во все закоулки, в многочисленные железные лабиринты. Не считая главных машин,
котлов, башен, артиллерии, минных аппаратов, радиорубки, я всюду натыкался на
какие-то вспомогательные, механизмы, добавочные приборы.
Во всех отсеках, то переплетаясь между собой, то расходясь в разные стороны,
проходили электрические провода, переговорные трубы, паровые или водопроводные
трубы с обилием всевозможных клапанов. То же самое было и за двойным бортом,
батарейная палуба и башни соединялись элеваторами с бомбовыми погребами,
расположенными на самом дне, где у нас должны были храниться огромнейшие запасы
пороха и разных снарядов. Короче говоря, удивлению моему не было границ перед
всей сложностью этого железного чудовища.
Глава 3
РАЗГОВОР С БОЦМАНОМ
Один философ сказал: "Учись хорошенько слушать, ибо это полезнее, чем хорошо
говорить". В моем положении ничего не оставалось, как взять это изречение за
руководство в своем поведении на корабле. Я догадывался, что нахожусь под
негласным надзором. Недаром старший офицер сразу запомнил мое лицо и при каждой
встрече смотрел на меня подозрительно. Хотелось бы только узнать, кому поручено
следить за мною.
Но это не мешало мне самому познавать, чем дышит команда, изучать характеры
офицеров и организацию службы на корабле, а впоследствии - и всей нашей эскадры.
Пока что для меня ближе был личный состав нижних чинов. Многие матросы были
призваны из запаса. Эти пожилые люди, явно отвыкнув от военно-морской службы,
жили воспоминаниями о родине, болели разлукой с домом, с детьми, с женой. Война
свалилась на них неожиданно, как страшное бедствие, и они, готовясь в небывалый
поход, выполняли работу с мрачным, видом удавленников.
В число команды входило немало новобранцев. Забитые и жалкие, они на все
смотрели с застывшей жутью в глазах. Их пугало море, на которое они попали
впервые, а еще больше - неизвестное будущее.