Как с высот голубого неба
Опустились, сверкая, ступени,
И по этим ступеням поднявшись,
Он, одетый облаком, скрылся.
Тут низверглась на землю Феникс,
Вся в испуге, всех сил лишившись,
А когда к ней вернулись чувства,
Разразилась она словами:
“Избавитель, Иисус сладчайший,
Жизнь моя да послужит примером
Исправленья души пропащей!
Вижу, вижу, мои злодеянья
Твою рану разбередили –
Я была овцою заблудшей,
Но теперь я вернусь во стадо,
Покаянием и слезами
Буду пятна грехов великих
Отмывать я до самой смерти!”
Так сказала и, горы покинув,
В монастырь к Босоногим Сестрам[11]
Удалилась и там осталась,
Обратившись к праведной жизни.
И когда смерть настигнет донью,
Описанье ее служенья
Будет миру представлено в книгах
В наставленье и назиданье.
И на этом пора закончить
Наш рассказ о бесстрашной Феникс,
А Хуан из Мендозы просит
У читателей снисхожденья.
Донья Колючка
[12]
Романс, повествующий об убийствах и прочих злодеяниях, совершенных бесстрашной дамой звавшейся Колючкой, уроженкой арагонского города Каспе
Солнце, спрячься, Луна, погасни!
Пусть утихнут морские волны,
Пусть дыханье задержит ветер,
А Земля во мраке застынет –
На сверкающей высшей сфере
В дрожь пришли элементы Вселенной,
Семь планет сотрясаются в страхе,
Опасаясь моих злодеяний!
Ну-ка слушайте страшную правду
Про рожденную в женском обличье,
Что была опаснее змея,
Ядовитей гадюки дикой.
Родилась я в семье благородной
Арагонского города Каспе.
В местной церкви меня крестили,
И родители молодые
Нарекли меня Эспинелой,
Что по-нашему значит “Колючка”[13].
Словно в воду они глядели:
Как я выросла из пеленок,
Ни одна из моих наставниц
Совладать со мной не сумела –
Я творила все, что хотела,
Никого не желая слушать.
Лишь исполнилось мне пятнадцать,
Как жестокая Парка[14] решила,
Что пора мне стать сиротою –
И лишила родителей жизни.
С той поры никого не осталось,
Кто бы мог меня образумить,
Стала я необузданным нравом
Приводить в смущенье соседей.
Время шло, я взрослела и крепла…
В обращении с разным оружьем
Я достигла высот небывалых
И в короткий срок превратилась
В фехтования мастерицу –
Редкий мастер об эту пору
Мог со мною на шпагах сладить.
А теперь я поведаю случай,
Что сломил мою жизнь безвозвратно,
И тогда вам станет понятно,
Как пошла дурною дорогой.
Был сосед у меня пригожий,
Телом ладный, лицом хороший,
Отпрыск местного дворянина,
Кавалер Фабиан из Эрреры.
Все со мною водил беседы
Этот сын господина Эрреры,
И любил он мои ответы
На свои вопросы и речи!
Но не зря говорит поговорка:
“Сладость горечью обернется” —
Потеряла я скоро душу,
Убежала она к Фабиану –
Приманил он ее любовью.
И оставшись с пустынным сердцем,
Вопросила я кавалера:
Не имеет ли он желанья
Взять меня в законные жены.
Вот, что я в ответ получила:
Не гожусь, мол, ему я в жены –
Недостаточно я богата,
Да и род не такой высокий,
И к тому же ему повстречалась
Очень славная дама недавно…
Это выслушав, я удалилась,
И, подобно раненой львице,
В тихой ярости, в страшном гневе
В свое логово воротилась –
Подождать наступленья ночи,
А потом отомстить за обиду.
Поменяла я одеянье,
Облачилась в камзол красивый,
Опоясалась острой шпагой,
Карабин тугой зарядила
И, еще подождав немного,
Вышла в ночь искать кавалера.
Но недолго пришлось бродить мне,
Увидала его я скоро –
Он стоял под резным балконом,
С новой дамой воркуя нежно.
Подойдя к нему, я сказала:
“Что, предатель и хлыщ отвратный,
Надо мною ты надругался
И над родом моим глумился.
Видно, думал, что мне подобных
Предстоит тебе встретить много…
Вот пришла я к тебе, давай же,
Поскорее лиши меня жизни,
А не то смотри, час не ровен,
Я другое найду утешенье.
Что уставился ты, бояка?”
Встав в позицию, он защищался.
Бился он вообще-то отважно,
Но ему ли со мной тягаться? –
Нанесла я четыре укола,
А от пятого он повалился.
Разразилась криками дама,
Увидав, что ее ненаглядный
На земле лежит неподвижно.
Я курок спустила, и пава,
Как овечка, на бок упала.
Тут уж кликнули люди стражей,
Но схватить меня не успели,
Я заранее все рассчитала
И к утру оказалась в Уэске[15].
Навсегда мне пришлось покинуть
Нашу славную милую землю,
Мой родной и любимый город.
Из Уэски ушла я в Памплону[16]:
В плодородной земле Амальфеи[17]
Я до самой весны просидела.
Там же я поменяла имя –
Стала зваться я доном Раймундо,
Уважать меня быстро стали
За отвагу мою и ярость.
Дальше, в Сеуту[18] перебравшись,
Я четырнадцать месяцев кряду
Ремеслу обучалась солдата,
А потом в гарнизоне служила.
Там по осени, в день четвертый
Октября завязалась драка
(По какой причине – не помню),
И в пылу потасовки этой
Я лишила жизни сержанта,
Что на ругань был больно щедрый.
Надо было бежать из Сеуты –
Я тогда на скорлупку села
И отчалила быстро в Марвелью[19].
С корабля я сошла на берег
И в порту, когда потемнело,
Стала в карты с портовыми дуться –
В дурака и в другие игры.
Как там, что там, уже не помню –
Не успела моргнуть я глазом,
Вижу – шестеро наседают.
Я одна. При таком раскладе,
Обойтись нельзя без свистульки –
Я скорее ее достала…
Трое мигом легли на землю,
Остальные же дали деру,
Чтоб судьбы избежать собратьев.
Дальше в Малаге[20] я оказалась.
Как-то раз стою на бульваре
И с торговцем веду беседу.
Вдруг подходит (подослан чертом!)
Важный член городского совета.
Говорил он со мною грубо –
Кто я, что, зачем и откуда?
Я ему – на вопрос вопросом:
Мол, твое-то какое дело?
Он же в ярости стал божиться,
Что засадит меня в колодки…
И тогда я воздела руку,
Преисполнена правого гнева,
И влепила ему по макушке –
Поплясав, он на землю рухнул.
Подоспели порядка стражи,
Говорят: “По своей ли воле
Или против – поедешь с нами!”
Я сдаваться не собиралась
И об этом им сообщила.
Достаю я скорей свистульку –
Начинается танец жаркий:
Альгвасил[21], меня попытавшись
Повалить, был в упор застрелен,
Секретарь получил не меньше –
Головою бодал он землю.
Если уж говорить по правде,
Уцелеть в заварившейся свалке
Я, конечно, не ожидала –
Там бы голову и сложила,
Если б некий храбрец-валенсиец
Не пришел бы ко мне на помощь
И меня не прикрыл бы с тыла.
Я же в ярости порубала
Наседавших – налево-направо,
Ослепленная болью и злостью
И пораненная немного.
Наконец, удалось нам отбиться
И бежали мы с поля брани,
Я на память взяла три раны,
Но они неглубокими были.
Мы в пещере передохнули,
А потом, дождавшись рассвета,
Поспешили на берег, и скоро
Примечания
1
О метрических особенностях романса см. напр. стр. 129–132 в: Гаспаров М. Л. Очерк истории европейского стиха. М.: Наука, 1989.
2
Подробнее об истории романса см. статью “Из истории испанского романса” в Романсеро. М.: Худож. лит, 1970.
3
Расцвет “романса бельевой веревки” приходится на XVII–XVIII вв. В XIX веке жанр вырождается и постепенно исчезает, неспособный соперничать с набирающей силу бульварной прессой как таковой.
4
Подробнее о литературе, посвященной женщинам, нарушившим закон, см. напр.: A. Iglesias Castellano. La representación de la mujer en las relaciones de sucesos. Revista internacional de historia de comunicación. N2, Vol. 1, 2013.
5
Виуэла – старинный испанский струнный инструмент, предшественник гитары. Вероятно, в этой идиоме нашел отражение специфический гудящий или звенящий звук, сопровождающий выстрел. Любопытно, что в русском блатном жаргоне есть аналогичное выражение, обозначающее пистолет: “волына”.
6
Романсеро. М.: Худ. лит., 1970.
7
Ряд романсов вошел, например, в сборник: Испанская поэзия в русских переводах 1792–1976. М.: Прогресс, 1978.
8
В оригинале: Verdadera Relación, y curioso romance, que declara la vida, y atrocidades de una valiente dama llamada Fenix, la cual dio cruel muerte al mismo que mató a su amante, y después se hizo Capitán de bandoleros. Dase cuenta del dichoso fin que tuvo. Con lo demás que verá el curioso. Sucedió este presente año.