– Где?
– У Санти‑Джованни‑э‑Паоло. Перед больницей, синьор, – ответил полисмен, который позвонил ему, как только сообщение пришло в квестуру.
– Как это случилось? Кто его нашел? – спросил Брунетти, выпрастывая ноги из‑под одеяла и садясь на край кровати.
– Не знаю, синьор. Сообщение получено по телефону. Фамилия человека, который звонил, Пьянаро.
– А с какой стати вы звоните мне? – спросил Брунетти, даже не пытаясь скрыть раздражение, вызванное тем, что на блестящем циферблате часов, стоящих у кровати, стрелки показывали пять часов тридцать одну минуту. – Как насчет ночной смены? Там что, никого нет?
– Все ушли домой, сэр. Я звонил Боццетти, но его жена сказала, что его еще нет. – Голос молодого человека звучал все более неуверенно. – Вот я и позвонил вам, синьор, потому что знаю – вы работаете в дневной смене.
Которая, напомнил себе Брунетти, начинается в половине третьего. Он промолчал.
– Вы слушаете, синьор?
– Да, слушаю. Сейчас половина шестого.
– Я знаю, синьор, – жалобно сказал молодой человек. – Но я не мог больше никого найти.
– Ладно, ладно. Я приеду и посмотрю. Пришлите мне моторку. Немедленно. – Вспомнив, который час, а также то, что ночная смена уже ушла с дежурства, он спросил: – Там есть кому привести ее?
– Да, синьор. Только что пришел Бонсуан. Прислать его?
– Да, прямо сейчас. И вызовите всех из дневной смены. Пусть едут прямо на место, я буду там.
– Да, синьор, – ответил молодой человек, в голосе которого послышалось явное облегчение оттого, что за дело кто‑то взялся.
– И позвоните доктору Риццарди. Попросите его прийти туда как можно быстрее.
– Да, синьор. Что‑нибудь еще, синьор?
– Нет, ничего. Только пришлите катер. Немедленно. А остальным скажите, если они прибудут туда раньше меня, пусть оградят место. К телу никого не подпускать. – Кто знает, сколько сейчас, пока они тут болтают, гибнет улик, сколько бросается на землю сигарет, сколько ботинок шаркает по мостовой? И, ничего больше не сказав, он повесил трубку.
Паола, лежавшая в постели рядом с ним, пошевелилась и посмотрела на него одним глазом. Другой глаз она закрывала от света обнаженной рукой. Она издала некий звук, который, как он знал по долгому опыту, означал вопрос.
– Тело. В канале. За мной сейчас приедут. – Последовал звук, которым она подтвердила получение сообщения. Потом Паола перевернулась на живот и мгновенно уснула, будучи, без сомнения, единственным человеком во всем городе, которого не заинтересовало, что в канале найден утопленник.
Он быстро оделся, решив не тратить время на бритье, и вышел в кухню посмотреть, хватит ли у него времени на чашечку кофе. Отвернул крышку кофеварки – со вчерашнего вечера кофе в ней осталось совсем немного. Он терпеть не мог разогретый кофе, однако перелил его в кастрюльку и поставил на сильный газ, а сам, стоя рядом, ждал.
Кофе вскипел, Брунетти налил себе чашку тягучей жидкости, почти жижи, положил три ложки сахару и быстро выпил.
Затрезвонил звонок, сообщая о прибытии полицейского катера. Брунетти посмотрел на часы. Без восьми минут шесть. Конечно, это Бонсуан; никто другой не сумел бы так быстро привести сюда лодку. Из шкафа, стоявшего у входной двери, он достал шерстяную куртку. Сентябрьское утро может оказаться свежим, и у Санти‑Джованни‑э‑Паоло всегда можно ожидать ветра – там совсем рядом открытые воды лагуны.
Сойдя вниз по пяти пролетам лестницы, он раскрыл дверь на улицу и увидел Пуччетти, новичка, который еще и пяти месяцев не проработал в полиции.
– Buon giorno, Signor Commissario,– браво приветствовал его Пуччетти, отдавая честь и произведя гораздо больше шума, чем, по мнению Брунетти, было уместно в столь ранний час.