Я не знаю, хорошую ли зарплату пообещал им мой отец, но мне почему-то вдруг стало жалко этого парня. Да и всех их. Волей судьбы такие как мы с Митей определены в хорошие условия и можем, не задумываясь о завтрашнем дне, получать высшее образование и наслаждаться тёплым летом. А этот парень… Нил, кажется, – он должен впахивать, чтобы было, что есть. И никаких тебе летних каникул. А ведь он ненамного старше нас.
– Меня Карина зовут.
– Очень приятно, – ещё раз кивнул он. – Я бы протянул тебе руку, но, боюсь, это противоречит межкастовым правилам.
Он сказал это вполне серьёзно, без тени сарказма в лице и голосе, но мне почему-то стало не по себе. Хотелось провалиться сквозь землю. И зачем я только упомянула об этом разграничивающем положении?
– Тогда это сделаю я, – уверенно заявила в ответ, протягивая ему руку.
Он удивлённо взглянул меня и несильно пожал мою руку.
Я успела почувствовать его мозоли на ладонях и ещё раз вскользь подумать о том, как несправедливо обходится судьба с некоторыми из нас.
– А почему тебя так странно зовут? – задала я интересующий вопрос.
– Не знаю. Это мама придумала. Вообще, это из греческого. Согласно мифологии, Нил был сыном Океана и Тефиды. А с гэльского Нил переводится как «облако» или «чемпион».
– Ты интересовался, – заметила я.
– Да. Мне тоже казалось странным, почему все вокруг Димы да Саши, и только я – Нил.
– А как зовут тебя родные?
– Так и зовут.
– То есть уменьшительно-ласкательных вариантов нет?
Он пожал плечами.
– А зачем тебе?
Я тут же почувствовала проступивший румянец и, чтобы он не заметил, опустила голову и прикрылась распущенными волосами:
– Просто интересно. Я тоже не слышала о таком имени. А сам ты откуда?
– Из Пайна. Это далеко отсюда, восемь суток на поезде добирался.
Спрашивать «зачем» не имела смысла. Все срываются с родных мест за лучшей жизнью.
– Твои родители остались там?
– Да. Родители и две младших сестрёнки.
Распространяться о себе он, видимо, не очень хотел, поэтому переключил внимание на меня:
– Вас вроде двое в семье?
– Да. Я и Алёнка. Она старше на два с половиной года.
– А ты всегда одна сюда ходишь?
Этот вопрос показался мне странным, поэтому я осторожно произнесла:
– Нет. Я вообще не часто тут бываю…
Мало ли, что у него на уме.
– Ты, кстати, не ответила, в школе учишься?
– Институт заканчиваю в следующем году, – обиженно сообщила я.
Мне хотелось спросить, какое образование получил он, но что-то подсказывало, что этот вопрос – не самый вежливый.
– Знаешь, мне уже пора, – произнесла, вставая.
Человеческие чувства, это, конечно, хорошо, но забывать о кастах всё же негоже. Вряд ли мои родители будут рады, узнав, что я общаюсь со строителем, который обслуживает нашу семью.
– Давай провожу, – предложил он, и это прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос.
– Не надо. Ты устал, наверное, тебе ещё домой добираться.
Но не эта причина была решающей. И мы оба знали об этом.
– Я тут недалеко комнату снимаю. Пошли, мне не сложно.
Делать было нечего. Я зашагала рядом с ним, ведя за руль велосипед и подумывая над тем, как бы покорректнее указать ему на то, что идти вместе до самых ворот нам не нужно – вдруг кто увидит?
– А тебе сколько лет? – задала я ничего не значащий вопрос.
– Двадцать два. А тебе?
Да уж, нормы морали у него явно хромают. Заметив, что я замялась, он улыбнулся:
– Да ладно, я знаю, что по этикету спрашивать у девушек о возрасте не положено. Но, во-первых, ты, по-моему, ещё не в том возрасте, когда его скрывают. А во-вторых, раз уж я ниже тебя по уровню и весь такой из себя некультурный, наверное, имею право спрашивать вот так в лоб.
– А я имею право не отвечать.
– Конечно, дело твоё, – не стал спорить он.
– Двадцать.
– Да ты само противоречие.
Я не стала ничего отвечать на это. Спросила:
– А тот второй, который вместе с тобой пришёл – вы друзья?
– Нет. Живём неподалеку, и он позвал меня с собой. Где-то нашёл объявление.
– Ясно. Он старше, – заметила я.
– Ну да. И у него уже семья. Жена и сын.
– Ему совсем тяжело, – протянула я, поражаясь полученной информации.
В их положении рожать детей? Плодить нищету? Так выражалась моя мама, и эти мысли невольно засели в моей голове. Да второму лет двадцать пять, вряд ли больше. И денег, скорее всего, кот наплакал. А ведь живут же вчетвером, и вполне счастливо.
– Всем тяжело, – произнёс Нил, и тут же исправился. – Ну, почти.
– Нам тоже, – догадавшись о его тайных мыслях, обрубила я.
– Да? Что, тоже есть бывает нечего?
Я опять покраснела, но тут же взяла себя в руки. Нет, еды всегда предостаточно, но…
– Неужели ты думаешь, это всё, что нужно в жизни? Набить живот?
– Но, знаешь, если живот пуст, о другом как-то уже и не думается. Хотя вряд ли ты понимаешь, о чём я.
– Может, и не понимаю, но у нас свои проблемы, поверь мне, – всё больше распаляясь, пыталась доказать свою правоту я.
– Например, какую статую поставить по правую сторону бассейна, а какую – по левую? – хмыкнул он.
Я бросила на него испепеляющий взгляд, резко забросила ногу на велосипед и, бросив: «Всего хорошего», – с особым рвением закрутила педали.
Да пошёл он! Что он вообще о себе думает?
А что он думает о нас – тех, на кого, между прочим, работает, это и так понятно.
4
Я старалась забыть об этом нахале, испортившем мне вчера настроение, и у меня почти получилось. К его, надо заметить, счастью. Потому что у меня было огромнейшее желание рассказать обо всем отцу, и он непременно принял бы меры. Правда, в таком варианте развития событий меня смущали некоторые детали. Первое: попало бы и мне самой – за то, что я разговариваю с «низшим классом», хуже того – с рабочим, который трудится на нашей стройке! Второе: мне было жаль парня. Ну куда он денется, если его выставят без зарплаты? Здесь все пути ему будут заказаны. С такой «порочной» репутацией его никто не возьмёт, а ехать куда-то ещё – нужны средства и силы. Хотя с последним, думаю, у него точно проблем не будет. Такие наглецы пробьются где угодно.
Вечером, когда Алёна отправилась гулять со своими подружками, я прихватила книжку и опять отправилась на луг. Даже мелькнула мысль: не пригласить ли с собой Митьку для безопасности. Но идея была столь же безрассудна, как и моё вчерашнее легкомысленное общение с Нилом. С Митькой невозможно побыть в покое, и уж тем более – почитать.
Он уже заходил утром, но я отправила маму сообщить ему, что я в ванной, и пусть лучше явится вечером. Если и надумает появиться, я уже буду в своём любимом месте. Мама и сестра в случае чего легко смогут меня там найти, а Митя о моих географических предпочтениях мало что знает. Не потому, что не интересуется, а потому, что я не доверяю ему своих секретов.
На лугу потрясающе пахло свежескошенной травой и дождём.
Удивительно, дождь прошёл ещё утром, а его стойкий аромат по-прежнему витает в воздухе, запечатлелся в каждой травинке.
Я глубоко вдохнула, расстелила на земле одеяло и присела на него, на ходу раскрывая книжку. Удивительные приключения моей ровесницы, попавшей в увлекательный мир любви, так захватили меня, что я перелистывала страницу за страницей, не замечая времени, пока не услышала прямо над ухом громкое мужское:
– Привет.
От злости я едва не заскрежетала зубами. Нет, он у меня дождётся! Ему что, деваться после работы некуда? Не хватает общения? Так я здесь при чём? Пусть найдёт себе собеседницу, соответствующую ему по рангу.
Я даже не повернула головы, решив полностью игнорировать хама.
Но он, видимо, решил взять измором. Пристроился рядом, прямо на траве, заглянул через моё плечо в книгу.
– Нравится? Я смотрю, книга столь интересна, что ты даже оторваться не можешь…
«Было бы, ради чего отрываться», – со злым ехидством подумала я, ни единым движением не выдавая себя.
– Ты забыла, моё имя означает «чемпион», – усмехнулся он. – Я своего всегда добиваюсь.
– А моё имя по одной из версий означает «вперёд смотрящая». И, глядя вперед, я с уверенностью могу сказать, что ждёт тебя в недалёком будущем, – злобно выпалила в ответ.