Главное, я вам не нравлюсь. Вот я себя и спрашиваю…
– И о чем же?
– Я себя спрашиваю, зачем вы мне позвонили. А? Чего вы на самом деле хотите? С вами‑то что случилось?
– Ну, это и год может продлиться, и два, и три. Некоторые вообще ее не получают. Моему приятелю просто повезло.
В какой‑то момент они засмеялись. К концу ужина Софи уже не помнила над чем. Они шли вдоль реки. Резко похолодало. Через несколько шагов она просунула свою руку под его локоть. Мгновение общности сблизило их. В конце концов, он выбрал не самый глупый маневр: отказался блистать. И сказал нечто очень простое: «В любом случае, лучше оставаться самим собой. Ведь рано или поздно все равно выяснится, кто ты есть. Лучше уж узнать все сразу, верно?»
– Вы говорили о заморских территориях…
– Нет, не только! Тебя могут перевести и просто за границу. Правда, это бывает реже.
Софи быстро прикинула в уме. Знакомство, бракосочетание, отъезд, работа, развод. Возможно, ей только кажется, что она окажется в большей безопасности, если от Франции ее будут отделять несколько тысяч километров. Но инстинкт подсказывал Софи, что так затеряться ей все‑таки будет легче. Пока она размышляла, старший сержант перечислял друзей и знакомых, которые были переведены, – и тех, чья просьба уже была удовлетворена, и тех, кто только надеялся на перевод. Господи, насколько же этот человек занудлив и предсказуем.
Они встречались уже больше двух недель. Софи потребовалось несколько часов, чтобы разработать систему управления старшим сержантом. Теперь она довольствовалась тем, что направляла его усилия в нужное ей русло, но при этом сохраняла бдительность.
Он позволил завлечь себя на фильм «Двадцать четыре часа из жизни женщины» и сделал вид, что ему очень понравилось.
– В книге речь шла только о двух поколениях женщин… – заметила Софи, прикуривая.
– Я не читал, но книга, наверное, тоже неплохая.
– Да, – сказала Софи, – книга неплохая…
Ей пришлось полностью переделать свою биографию, подгоняя ее под выписку из свидетельства о рождении: родителей, учебу, да еще и окружить все флером таинственности, чтобы не приходилось вдаваться в подробности.