– Алёна, какое горе у Вас, – запричитала она. – Александр Васильевич был таким хорошим человеком. Я понимаю, как Вам сейчас тяжёло.
«Вы даже себе представить не можете насколько», – согласилась про себя Алёна.
– Я Вас приглашаю к нам ночевать, – продолжила старушка, – негоже оставаться одной в таком горе.
Несмотря на настойчивые уговоры соседки, Алёна отказалась. Она не хотела никого стеснять и чувствовать себя неловко, ночуя у чужих людей. Поэтому Алёна поблагодарила старушку и вежливо отказалась. Спать хотелось настолько сильно, что казалось – только преклони голову к подушке и сразу же погрузишься в глубокий и крепкий сон. Женщина невольно задумалась, что происходит с душой после смерти и не витает ли она где-то здесь. С другой стороны, папина душа в любом случае не причинит вреда дочери, так что беспокоиться не о чем. К тому же Алёна, несмотря на некоторые комплексы, отнюдь не суеверная и не трусиха. Она прекрасно переночует в квартире отца, никого не напрягая. Старушка нехотя удалилась.
Вздохнув с облегчением, Алёна умылась, переоделась в халатик и свернулась калачиком на тахте, укрывшись одеялом. Торшер она оставила включенным, просто так, на всякий случай. После этого женщина мгновенно отключилась.
Через некоторое время Алёна неожиданно проснулась, было ощущение, будто её кто-то разбудил. Женщине показалось, что уже глубокая ночь, но посмотрев на часы, она поняла, что нет ещё и 23 часов. Зловеще светил зеленоватый торшер, недобрым взглядом с противоположной стены смотрела Джоконда, как будто она знала какую-то ужасную тайну. Алёна почувствовала мороз по коже. Из-за необъяснимого страха она поняла, что уснуть уже не сможет. Решение пришло быстро и как бы само собой – нужно идти ночевать к сердобольной соседке, пока есть вероятность, что она ещё не спит.
Ругая себя последними словами, Алёна быстро засобиралась. «Не думала я, что ты такая трусиха, – говорила себе женщина, – Почему ты не можешь находиться в этой квартире? Ведь она же заперта на ключ, рядом, за стенкой, мирно спят соседи, за окном тихий район спокойного городка Брест. Тебе же, в принципе, ничего не угрожает! Но нет, ты идешь на ночь глядя напрягать совершенно посторонних людей, которые из вежливости пригласили тебя погостить».
Несмотря на острое недовольство собой, Алёна подскочила с тахты, быстренько оделась, взяла ключи и вышла на лестничную площадку. Через минуту она уже звонила в дверь соседней квартиры. Антонина Ивановна, так звали сердобольную женщину, к счастью, ещё не спала и смотрела телевизор. Соседка и её муж, высокий сутулый старик, встретили Алёну очень радушно.
Старушка предложила гостье переночевать в гостиной на диванчике. Пока бабушка стелила постель, к ним в гости заглянула ещё одна соседка, Марина, довольно молодая и симпатичная женщина из квартиры напротив. Она призналась, что наблюдала в глазок, как Алёна звонит в дверь к Антонине Ивановне, а поскольку просто умирает от любопытства, то не могла оставаться дома, так сказать, вдали от событий.
Алёна, почувствовав себя в безопасности, подумала, как сильно она всё-таки хочет спать. Для того ли она подорвалась посреди ночи и пришла к Антонине Ивановне, чтобы общаться со всеми соседями? А ведь завтра рано вставать, ехать в морг, потом на кладбище…
Но женщины не желали войти в положение Алёны. Они принялись наперебой расспрашивать гостью из далекой Сибири, а также что-то рассказывать про своего внезапно умершего соседа. Марина не преминула тут же сообщить, что Александр Васильевич обещал ей подарить какую-нибудь картину, да вот не успел, умер. «Ну, конечно, – подумала Алёна, – так я тебе и поверила. Теперь можно что угодно говорить. Папа никогда никому не дарил своих работ. А в последнее время он даже отказывался их продавать, так ему жалко было с ними расставаться. Он говорил, что ему картины, как дети, мне так на кафедре рассказывали».
– А какого числа умер Ваш папа? – спросила Антонина Ивановна.
– Как это – какого? – удивилась Алёна, – 19 февраля. У меня так написано в свидетельстве о смерти, мне его на кафедре отдали.
– А вот и нет, – торжествующе заявила пожилая соседка, – он умер гораздо раньше, числа 15 или 16.
– Кстати, это действительно так, – подтвердила Марина, – 19 февраля его тело обнаружили, вскрыв квартиру.
– Но ведь есть же заключение экспертизы, там чёрным по белому написано, – возмутилась Алёна.
– Наплевать на эту экспертизу! – нетерпеливо сказала Марина, – Я тебе говорю, всё было не так, как там написано.
«И чего они мне голову морочат, – с досадой подумала Алёна, – Я сегодня когда-нибудь лягу спать? Конечно, этим теткам хорошо, а в Сибири уже глубокая ночь, у нас же разница во времени 4 часа!».
Но Антонина Ивановна бодро продолжала:
– Мы с мужем 16 числа рано утром пошли выгуливать нашего песика Тяпочку, – она кивнула на рыжую лохматую псину, которая сидела неподалеку и, опустив одно ухо, прислушивалась к разговору. И видим – у Александра Васильевича свет в окне горит.
– Ну и что?
– А то, что свет у него горел и днём и вечером. И на следующий день тоже. С кафедры секретарь прибегала, спрашивала, не знаем ли мы, что с ним произошло. Потому что он не пришёл на консультацию и на звонки не отвечает. А мы откуда можем знать? Он нас, если куда-то уезжал, никогда в известность не ставил. Мы и стучали к нему и звонили – всё бесполезно.
– В общем, – продолжила Марина, – уже сил больше не было терпеть и думать, что там такое случилось. А когда мы увидели, что и 19 свет горит, то вызвали милицию. Они нашли понятых и вскрыли квартиру. А он там лежит в коридоре, лицом вниз, о порог в туалете ударился. Рядом валялся веник. Видимо, подметал квартиру, с сердцем плохо стало и упал.
– Нет, – сказала Антонина Ивановна, – милиция не вскрывала квартиру. Они вызвали пожарных и те зашли через балкон, у Александра Васильевича балконная дверь была открыта.
– Да, точно, – согласилась Марина, – он же любил спать с открытой дверью, закалялся всё. Да и зима у нас в Бресте теплая, сейчас вон +10.
– А ещё, – продолжила рассказ Антонина Ивановна, – соседка снизу, Зоя Васильевна, рассказывала нам потом, что она в ночь на 16 февраля слышала сильный шум, как будто стул упал, потом ещё какие-то звуки, потом кто-то стонал. А после всё стихло. Она и милиции хотела это рассказать, да только они не стали её даже слушать.
У Алёны сон как рукой сняло. Сердце защемило от боли. Бедный папа! Ему, наверное, стало плохо с сердцем, он хотел вызвать скорую, но не смог дойти до телефона. Упал и ударился. Он лежал и стонал от боли, но некому было прийти ему на помощь. Возможно, если бы вовремя приехала скорая помощь, его удалось бы спасти. Вот что значит – жить одному! Алёна предлагала отцу переехать в Новосибирск, а он обещал подумать. А чего тут думать-то, когда больше 80 лет на носу.
Алёна решила задать ещё один вопрос, мучивший её.
– А вы не знаете, что случилось у него с медалями? Вроде они куда-то пропали 9 мая, я нашла письмо из милиции.
– Да, неприятно получилось, – закивала головой Антонина Ивановна. – В институте всегда собирают 9 мая участников войны. Вот Александр Васильевич туда и отправился, как всегда, одел свои медали. Ветеранам налили по 100 грамм в честь праздника. Ну и папа твой тоже выпил, не отставать же от других. Хотя выпивать он совсем не мог, ему сразу плохо становилось. Ну а потом всех ветеранов по домам отправили на автобусе, его тоже довезли до подъезда. А он сел на лавочку, да и отключился. А когда очнулся – нет ни одной медали. Все с пиджака сняли.
– Как, прямо на улице? – поразилась Алёна, – Там же, наверное, были люди, всё-таки 9 мая. Неужели никто ничего не видел? С пиджака не так-то просто снять медали, они ведь прикручены.