Другие незнакомцы одевались не так, и уже этим он выделялся на общем фоне. Он был всегда гладко выбрит, бледен, держался подчеркнуто прямо, ходил очень быстро. Волосы с сильной проседью выбивались у него из‑под шляпы. Ни разу еще Поллианна не видела его в чьем‑либо обществе, и ей показалось, что Ее Незнакомец очень одинок. Ей стало его настолько жаль, что в конце концов она решилась заговорить с ним.
– Здравствуйте, сэр. Не правда ли, сегодня чудесный день? – весело спросила она.
Мужчина испуганно огляделся и чуть замедлил шаг.
– Ты это мне? – резко произнес он.
– .Да, сэр, – радостно подтвердила Поллианна, – конечно же вам. Не правда ли, сегодня просто чудесный день?
– Э‑э‑о‑о‑хм‑м! – издал сложное восклицание
Ее Незнакомец, неуклонно продвигаясь дальше. Поллианна засмеялась. «Забавный какой!» – подумала она.
На следующий день они вновь столкнулись.
– Конечно, сегодня не такой хороший день, как вчера, но тоже ничего! – весело крикнула она ему вслед.
– Э‑э‑о‑о‑хм‑м! – повторил свое восклицание Ее Незнакомец, и Поллианне стало еще веселее.
Когда она в третий раз заговорила с ним, Ее Незнакомец вдруг остановился и спросил:
– Кто ты, дитя мое, и почему каждый день заговариваешь со мной?
– Я Поллианна Уиттиер. А вы все один и один. Вот я и подумала, что вам, наверное, очень одиноко. Я рада, что вы остановились, иначе мы бы с вами и сегодня не узнали друг друга. Правда, вы еще не представились.
– Ну и ну, – выдохнул мистер Ее Незнакомец. Больше он ничего не сказал, лишь изо всех сил припустился вперед.
Поллианна провожала его разочарованным взглядом. «Может быть. Ее Незнакомец чего‑то не понял? Ведь так не полагается себя вести, когда знакомишься. Он не назвал мне своего имени», – подумала она, тоже продолжая путь.
Сегодня Поллианне поручили отнести миссис Сноу студень из телячьей ножки. Миссис Сноу и мисс Полли принадлежали к одному церковному приходу. Миссис Сноу уже давно болела, и, так как она очень нуждалась, все более или менее состоятельные члены прихода считали своим долгом помогать ей. Мисс Полли исполняла свой долг по отношению к миссис Сноу каждый четверг; он заключался в том, что Нэнси приносила больной женщине что‑нибудь на обед. Однако, в один из четвергов Поллианна выговорила это право себе, и Нэнси, узнав, что мисс Полли не против, без малейших колебаний уступила.
– Не очень‑то я горюю, что не пойду к ней сегодня, – честно сказала Нэнси, когда они остались с Поллианной наедине. – Но я‑то считаю, что не больно хорошо с ее стороны спихивать это дело на тебя, ягненочек мой. Вот так я тебе и скажу: нехорошо. Нехорошо, вот так я тебе и скажу.
– Но я с удовольствием пойду, Нэнси.
– Сначала разок сходи, а потом посмотрим, как ты запоешь, – ехидно отозвалась Нэнси.
– А что такое? – удивилась Поллианна.
– А то, что никому к ней ходить не нравится. Если бы в людях было поменьше жалости, к ней бы и близко никто не подошел, до того она сварливая. Жаль только ее дочку. Вот уж досталось бедняжке… А то послушать миссис Сноу, так все в этом мире происходит неправильно. Даже дни недели наступают не так. В понедельник она жалуется, что кончилось воскресенье, а если ей принесешь студень, она вмиг заявит, что ей охота цыпленка, а притащи ей цыпленка, тут же скажет, что мечтала о бараньем бульоне.
– Вот так смешная женщина! – расхохоталась Поллианна. – Знаешь, Нэнси, мне теперь еще больше хочется на нее посмотреть. Она ведь совсем не похожа на других, а когда люди не похожи, это так интересно!
– Хм‑м.