..
Стряхнув с себя это наваждение, я достала американские документы, чтобы после приземления без задержек пройти паспортный контроль.
Потом аэропорт Кеннеди, «боинг-737» до-Чикаго (обед неаппетитный, зато кофе явно улучшился), изящный аэробус – «фоккер» на Омаху, а оттуда – невероятно шумный армейский вертолет «хьюи» до обширных владений Дессу на границе Небраски и Южной Дакоты: восемьдесят тысяч акров, расчерченных дорогами, словно параллелями и меридианами; равнины, кустарники, деревья, стада и неистребимая пыль. Второй пилот, который помогал мне пристегнуть ремень, заставил меня также надеть громоздкие зеленые наушники с перемычкой. Они погубили мою прическу, которая с честью выдерживала перелеты через океан и половину континента, но категорически не выносила шляп и тяжелых наушников.
Примерно через полчаса над грядой поросших соснами холмов мы попали в зону турбулентности. Съеденный мною обед намекнул, что внутри у меня ему неуютно и хочется на свободу. Я вспомнила неблагозвучное имя вертолета, «хьюи», и, чтобы отвлечься от мыслей о тошноте, стала вспоминать другие двусмысленные названия транспортных средств, но дальше «сикорского» и «хюндая» дело не пошло: болтанка вскоре прекратилась, и мой обед решил, что, по большому счету, ему и так неплохо.
Под вечер мы сели на пыльном аэродроме в каком-то пустынном захолустье, подняв в воздух необъятное желто-серое облако.
– Добро пожаловать на Большую Дугу, мэм, – сказал мне пилот.
– Благодарю вас.
Я неторопливо отстегнула массивную упряжь и повозилась с наушниками, дожидаясь, когда осядет пыль. К посадочной площадке с ревом подкатил древний армейский «виллис», который затормозил у вертолета, едва не попадая в радиус вращающегося пропеллера.
Под лазурным небом, испещренным розовыми полосками высоких облаков, метался сильный, резкий суховей. Где-то неподалеку стреляли из автомата – в воздухе разносилось беспрерывное «тра-та-та». Второй пилот забросил мои сумки на заднее сиденье открытого джипа и побежал обратно к «хьюи», который уже собирался взлетать.
– Здравствуйте, миз Тэлман. – Водитель джипа оказался седеющим здоровяком лет на десять старше меня. На нем была солдатская рабочая одежда. Он протянул мне руку. – Истил. Джон Истил. Это весь ваш багаж?
– Здравствуйте. Да, это все.
– Я вас доставлю к месту назначения. Держитесь. – Он крутанул руль джипа и нажал на газ; мы с грохотом отъехали в сторону от «хьюи». – Извините, что не лимузин.
– Ничего страшного. Наоборот, хорошо, проветрюсь. – Сказать по правде, я была приятно удивлена тем, как спокойно мистер Истил вел машину, по контрасту с ездой дяди Фредди, который руководствовался убийственным принципом «давлю на газ – плюю на вас».
– Вам много потребуется времени, чтобы прийти в себя с дороги, миз Тэлман? – спросил Истил. – Мистер Дессу хотел бы встретиться с вами немедленно.
– Пять минут.
Мы ехали минут десять. Отведенная мне бревенчатая хижина занимала довольно значительную площадь; вокруг росли сосны, а из окон открывался вид на тихую речку, которая вилась по низине, устланной бледным травяным ковром. Пока Истил ждал в машине, я повесила на крючок выходной костюм прямо в дорожном чехле, ополоснула лицо, слегка подушилась, провела щеткой по волосам, наскоро почистила зубы и усадила на тумбочку возле кровати грустную обезьянку. Во встроенном шкафу висела лыжная куртка, которую я натянула уже по пути к джипу.
Мы вернулись в город и пересекли его из конца в конец по безлюдным улицам. Целью нашей поездки оказался старый кинотеатр под открытым небом: огромное поле размером с бейсбольный стадион, вдоль длинной стороны – каркас для гигантского экрана, но самого экрана не было, осталась только паутина опорной конструкции из сбитых крест-накрест перекладин.