Поступив в университет в две тысячи пятом году, ближе к зиме Настя втянулась в учебный процесс. Раиса только радовалась, что глаза дочери поблёскивают и ей нравится один мальчик старше её.
– Это прекрасно! – искренне восхищалась мать. – Может, и он на тебя обратит внимание. Ты ведь у нас такая красавица!
Настя и в самом деле была хороша собой: тоненькая, глазастая, с нежной кожей и миниатюрными запястьями и щиколотками. Внимание ребят привлекали длинные распущенные волосы, прихваченные заколками по бокам. Научившись в теннисе грации, девушка умела так изящно мотнуть головой, что окружающих обдавало исходящими от неё ароматами хороших духов и девичьей свежести. Раиса одевала девочек себе под стать: дорого, со вкусом, неизбито. Информация о родителях Миши явилась для неё мёдом, и в этой связи пришлось «сделать мужу значительное внушение». Фразу женщина подцепила из какой-то не то статьи, не то программы.
– Девочка общается с ребятами из семей высокопоставленных чиновников! Неужели же ты не понимаешь, что ей необходимо выглядеть соответствующе? – закинула Раиса информацию, как пельмень, густо извалянный в сметане. Ухов такое понимал. Кому, как не ему было хорошо известно, что в новом демократическом обществе о людях судят по марке машины, друзей подбирают по успехам в бизнесе, роднятся преимущественно капиталами. Потуже затянув пояс, Анатолий пообещал выдавать жене нужные субсидии для дочери. Знакомство со старшими Киселёвыми в новом, две тысячи шестом году стало только стимулом: Раисе – для выдойки из мужа ещё больших денег, Анатолию – для похода в банк за новым кредитом. Вот уже три года как Ухов переквалифицировался. Не имея соответствующего образования, связей, необходимого капитала, он приобрёл нужное оборудование и стал загружать чужие грузовики. Успех в транспортной логистике позволил Уховым с размахом отметить в июле две тысячи шестого совершеннолетие старшей дочери, закатив по этому поводу шикарный пикник на природе. Английскому перекусу на свежем воздухе придали русский колорит, приготовив для гостей и первое, и второе, и десерт. Алкоголь в счёт не шёл.
Арендовав на три дня дом в пригороде Южного, Уховы пригласили на праздник самых близких и дорогих людей. В их числе были, безусловно, и родители Миши. Всё продумав и устроив комильфо, Раиса нервно докладывала Сюзанне обстановку. Та, ради дочери любимой подруги, выложилась на все двести, беспрестанно советуя, предлагая, заставляя выворачивать карманы то на салфетки в тон, то на букеты для оформления стола, то на изысканные вина и блюда. Карты ресторанов были пересмотрены женщинами с особой тщательностью, рецепты предлагаемых блюд выверены до последней специи, а выдержанные вина из погребов продегустированы лично. За месяц подготовки празднества подруги едва не спились, а от разнообразия ингредиентов в салатах и десертах маму именинницы, привыкшую к диетам всякого рода, тошнило заранее.
И всё же перед самим торжеством Уховы волновались: вдруг что-то не понравится людям, привыкшим жить и работать в среде высоких административных чиновников? Про то как живут Киселёвы, Уховы только слышали. Но Настю так часто заносило в суждениях, что доверять характеристике «у них нет ничего лишнего» не стоило. Поэтому Раиса продумала любую мелочь, заранее запасаясь терпением сама и строжайше наказав сдерживаться Анатолию.
Смотрины прошли прекрасно. Разъезжались все из загородного поместья, планируя вскоре новую встречу, которая не заставила себя ждать: в августе Миша и Настя подали заявление в ЗАГС.
15
2006. Осень
Дата свадьбы – двадцатое сентября – совпала с днём рождения Миши. Возможно, он так решил, чтобы не оказываться в трудной ситуации запамятовавшего мужа, или чтобы не тратиться на лишний праздничный день. Для Насти, что походы по бутикам в поисках платья, что вопросы о самой свадьбе казались какой-то игрой, в которой её пригласили поучаствовать. Она радовалась, что мама, увлечённая тем, чтобы её дочь была самой красивой невестой, перестала думать о Мари, а отец стал ежедневно бриться и даже на время бросил пить. Ей нравилось, как достойно она будет выглядеть в глазах родных и друзей, которым сообщат, наконец, кто такой отец Миши. Пока даже Сюзанне Вадим был представлен как человек из городской администрации. Наконец-то хотелось получить и физическое удовлетворение от близости с любимым. То, что уже произошло пару раз, наспех, в темноте, Настю никак не впечатлило: Миша оба раза жутко потел, сопел, как вытяжка над плитой, суетливо трогал руками то, куда, по мнению Насти, нужно было лезть совсем другим, и уставал, едва начав то, чего так хотел.
– Вот увидишь, всё будет хорошо. Тут просто не те условия… – жених стыдливо заглаживал вину поцелуями – единственным, в чём он преуспел. Настя кивала и ерошила ему волосы, смущая и раздражая подобным снисхождением. После второго неудачного соития Миша решил оставить все попытки сблизиться до свадьбы. Потому он и торопился, потому и требовал от родителей условий для будущей семейной жизни.
– Конечно, сынок, не по съёмным же квартирам вам скитаться, – в один голос соглашались родители Киселёвы. – Поживёте пока в нашей квартире, а потом сами себе всё устроите. Пусть Настенька сначала институт закончит, начнёт работать. Разве ж мы не понимаем?
– Они у тебя классные! – восхищалась новостями Настя.
Хорошие отношения со свёкрами радовали девушку. А Мишу радовало то, что Раиса оказалась заботливой мамой, а Анатолий – достойным и уважаемым отцом семейства. Про неудачи Ухова в бизнесе никто из будущих родственников не знал. При встречах он увлечённо рассказывал о том, как правит делами и виртуозно избегает неудач. Кризис, поднятие цен на бензин и долги в банке не упоминались.
– Зачем эта пыль в глаза? – недоумевала Катя, рассуждая с мужем о соседях.
– Ты не понимаешь, что это их принцип жизни: быть не как все, а лучше! Так что не осуждай… – Егор, прекрасно знавший, какими трудами другу удаётся держать фирму на плаву, любил Уховых без всяких условностей или двоякости. А что до их манерности – так и что? В каждой избушке свои погремушки, а в каждой голове ветер дует по-разному. Примерно так говорила их Вера, объясняя ту или иную проблему общества.
– Что ты, Егор, разве я осуждаю? Просто зачем лезть вон из кожи, устраивая всё на бегу? Создаётся такое впечатление, что Раиса с Анатолием торопятся отдать Настю замуж, словно ей уже тридцать пять, а не восемнадцать.
– Может, обстоятельства… Оттого и торопятся. И вообще, чего туда лезть? Лишь бы молодым нравилось.
Молодым, разумеется, нравилось. Условия, которые создавались для них, подкупали, интерес, возникший к их персонам, был приятен, а денежные вложения и обещание поселить их в отдельной квартире умиляли. Настя думала, что так бывает со всеми, вступающими в брак.
Перед днём свадьбы, по новым традициям, занесённым в страну ветром издалека, решили устроить девичник и мальчишник. У Антона не было недостатка идей, как развлечь братца так, чтобы тот надолго запомнил этот день. Настя же с трудом представляла, что это за междусобойчик, на который хочешь-не хочешь, а надо идти. За организацию празднества для девушек взялась Вера. Деловая, энергичная, явный лидер во всякой компании, она заверила растерянную Настю, что девичник состоится. Правда, для самой Веры казалось сомнительным то настроение, с которым подруга детства вступала в семейную жизнь.
…Узнав от родителей о свадьбе подруги всего за неделю до неё, Вера понеслась к ней без промедления и пристально уставилась на мятый халат соседки. Настя под взглядом её тёмно-синих глаз заморгала близоруко и растерянно: