Кот мялся. Вервольф закатил глаза.
– Да достал ты! Режь уже сам, если хочешь. Или ствол убрать – мурашки по заднице бегают?
– Сам ты мурашка! – Кот рискнул опустить пистолет и достал из кармана раскладной нож.
Вервольф задумчиво наблюдал за его действиями.
– Кот, а кто дал поручение?
Расслабившийся, было, Кот снова как-то напрягся и исподлобья взглянул на него.
– Я, вроде, не на допросе? Лучше скажи, какого хрена ты здесь делаешь? Бабу себе нашел?
Эдик покачал головой.
– Нет… Просто работаю. Экскурсии вожу, конфликты улаживаю. Многогранная должность – зам начальника.
– А чего живешь в таком… бараке?
Эдик пожал плечами.
– Весь персонал в таких живет. Каменное здание – для отдыхающих.
Кот закончил резать закуску и достал сигарету.
– И как тебя здесь зовут?
– Андрей Михайлович Хомяков.
Кот прыснул.
– Хомячелло, блин! Какой-то ты жилистый для Хомяка! И вообще – волчара так и проглядывается во всех замашках!
– Какой паспорт стащил… Более-менее на меня похожий… Так и зовут! – Вервольф присел на край продавленной кровати, – а ты как меня нашел?
– Твоя сестра раскололась.
Вервольф потерял дар речи. Холодные черные глаза полыхнули демоническим огнем. Он неторопливо поднялся…
– Вервольф, ты чего?! – Кот чуть не проглотил сигарету, – я ее никак и ничего! Сказал, что мы с тобой в школе вместе учились! Она мне все про тебя рассказала! Пока фотоальбом смотрели…
Вервольф немного расслабился и сел обратно.
– Разливай.
Кот послушно поднял бутылку. Рука дрогнула, прозрачная жидкость плеснулась на стол.
Вервольф внимательно следил за его манипуляциями.
– Держи… Эдик, – Кот протянул ему полный стакан.
– Ну да. Она же меня по имени называла, верно? А как ты ее про брата спрашивал, если вся ваша гоп-компания знала меня под обозначением «Евгений Владимирович Жигайло»?
– Я с ней познакомился, потому что случайно фотку в Инете увидел. Копия ты, только девочка. Сообразил, что можно на тебя выйти. Поухаживал… Сам знаешь, меня ба… девчонки любят! Неделю охапки цветов таскал. Ну и в результате… Пришел, как обычно, с цветами и тортом, сели фотоальбом смотреть. Там фотка первоклашек… Я и сымитировал детскую забывчивость: «Ой, а это твой брат? А мы полгода вместе в школе учились!» А она сразу: «С Эдькой вместе учились? А хочешь с ним повидаться? Он сейчас в пансионате, где источник, работает!»
– А она не догадалась номер школы спросить, – вздохнул Вервольф, – и ты как-то понял, что это, действительно, я, что ты не обознался.
– Ага. Я тебя в любом разе узнаю! Ладно, давай, за нее! Хорошая девчонка. Жаль, что не срослось у нас.
Парни пригубили, настороженно глядя друг на друга.
– А теперь за баб в целом! – поднял стакан Кот.
– За милых дам, – поправил Вервольф.
После второго тоста напряжение слегка отступило.
Кот, уже бестрепетной рукой, не хуже заправского бармена наполнял стаканы. Вервольф жевал колбасу и наблюдал за ним.
– Пьем, или вечер потерян! – вовсю разошелся Кот.
– А тебя как по-нормальному звать, одноклассничек? – внезапно спросил Вервольф.
– Костя. Константин Геннадьевич Вострецов!
– Будем знакомы! – церемонно раскланялся Вервольф.
Костя захохотал и предложил новый тост:
– За знакомство!
Так, понемногу, бутылка закончилась.
– И все, что ли? – с сожалением подбросил ее Вострецов.
– Еще есть. Но откроем только в случае, если ты правильно ответишь на вопрос…
Костя поднял блестящие глаза.
– Какой еще вопрос?
– Сложный и важный! Колись, зачем ты меня нашел? Только не ври! Если бы ты хотел меня «снять», ты бы не сидел сейчас, не наливался со мной водкой!
Гость вздохнул.
Вервольф долил ему стакан. Чем сразу повысил градус… доверия к себе.
– Короче, Эдик… Я в бегах! – сознался Костя.
Вервольф выжидающе смотрел на него.
– Ну, что так глядишь? Я переспал с девахой Сникерса, а потом вовсе спутался с одной следовательницей. Вот Сникерс и сказал… Что меня… Как настоящего кота… К ветеринару…
– Все лишнее тебе уберет, да? – Вервольф хмыкнул.
– Ну, типа того. Я и подумал… Что враг моего врага – мой друг. Мне одному против них – ну, сам понимаешь!
– Чего ж ты меня боялся? Пришел бы, да рассказал!
Кот вздохнул.
– Я помню, как ты… Тогда-то… Не разбираясь, шмалять начал.
Вервольф кивнул и задумался.
Прятаться одному – это надежно. Хотя, как выяснилось, есть слабое звено – сестра. А вот с этим… ходячим несчастьем… Но куда его денешь теперь!
– Слышь, котяра ты мартовский, – решительно сказал он, – с этого дня у тебя новая жизнь. С бабами завязываешь! Хоть с одной увижу – сам лично с ней в ЗАГС отведу. Чтобы не палил контору. Разговариваешь литературно, ясно? Ни слова жаргонного, ни слова матом! Завтра оформим тебя на работу. Электриком потянешь?
– Легко!
– Хорошо. Ствол мне давай…
– Нет уж, – попытался воспротивиться Кот, но под взглядом Вервольфа сник и покорно протянул ему пистолет.
– Ага. Нож с собой не таскаешь. Ведешь себя, как на условном: ни грамма за воротник, ни минуты после двадцати двух часов! Не дай бог тебе меня спалить – сначала тебя грохну, потом в бега уйду. И только в таком порядке! Ты понял… Костик?!
Кот вздрогнул и закивал.
– Молодец. Понятливый попался. Долго жить будешь! – похвалил Вервольф.
Той же ночью произошло еще одно важное событие.
…По роскошному гостиничному номеру разносились звуки выстрелов. Им вторили хриплые стоны и яростные крики.
– Назад!
– Стой!
– Назаааад!!
– Всем лежать!
– Спрут!!! – внезапно проорал низкий мужской голос, – Спрут, твою мать-то!
Все стихло, резко и окончательно.
– Ты там что, оглох? Немудрено! В таком дурдоме! – сварливо произнес тот же голос.
Сидящий у телевизора мужчина средних лет торопливо щелкнул пультом, выключая фильм, и опрометью бросился в спальню.
На широкой кровати лежал человек, перед которым пасовали не то, что киношные, но и вполне реальные бандиты.
Партнеры по бизнесу знали его как Валерия Евгеньевича Александрова. Но все называли коротко и уважительно: Сникерс.
Это имя он получил еще в лихие девяностые, когда в школе отбирал у малышей шоколадки. С этим именем он прошел все уровни развития от непослушного подростка до лидера бандитской группировки.
Сникерс вкусил много горестей и радостей. Никто и ничто не смогло бы его испугать. Кроме одного…
Его единственное слабое место знал только он сам. И еще верный Спрут.
Крутой главарь банды до одури боялся медицинских манипуляций и медиков!
В эту ночь Сникерсу было плохо, как никогда. Но он предпочитал анестезироваться всеми подручными средствами. Лишь бы не к врачу…
– Твою мать, тащи еще колеса! – прошипел Сникерс, извиваясь на влажных простынях.
Спрут, по паспорту – Сергей Михайлович Прутков – любитель киношных боевиков, он же – двоюродный брат, бессменный подельник, правая рука Сникерса – сжал губы.
– Ну, чего стоишь столбом? Блин! Тащи уже! – Сникерс перешел на шепот.
– Слышь, Валерка, – по-домашнему, по-родственному, обратился к шефу подчиненный, – не надо больше. Кто ж столько обезболивающего жрет?! Давай, в натуре, лепилу позову.
– Ты че, офонарел? Че я тебе сделал-то! – простонал Сникерс.
– А че такого? – почесался Спрут.
– Они меня упекут в больницу, а там… Отличную полку в морге забронируют!
– Не фантазируй. Это просто у тебя фобия перед белыми халатами! – озвучил тайну матерого бандита его нетактичный братишка.
– Не умничай, блииин! Психолог драный… Нашелся тут… Три класса образования, а туда же – умничать! Дай колёсико, видишь, почти родной брат… загибается!
– Никаких колес! Пусть специалисты посмотрят! Вылечат и выпишут! Сникерс! Мы с тобой все равно сами в этом… ни шиша не понимаем! – волновался Спрут.
– Ну да… В натуре. Не догадался я тебя на лепилу выучить… – Сникерс опять сжался в позу эмбриона.
– Подожди, – Спрут сел рядом с ним на кровать и достал смартфон, – у тебя боль в правой части живота?
– Дааа…
– Усиливается при надавливании?
– Дааа…
– Тошнит?
– А то ты не знаешь, что я всю ночь, как баба беременная…
– Изжога есть?
– Да фиг его… Да.