Даже в Белград. Вы – серб. Вы сможете выбраться отсюда. Война не будет длиться вечно.
– Выбраться отсюда стоит денег. Нет работы – нет денег. Нет денег – нет путешествий, нет работы.
– Да, да, деньги, всегда проблема. А может быть, и нет.
Англичанин вытащил из кармана пачку долларов США. Сотенных. Отсчитал десять, положил на стойку.
– Я придерживаюсь старомодных взглядов. Верю, что люди должны помогать друг другу. В результате жизнь становится легче и более приятной. Вы поможете мне, Душко?
Бармен смотрел на тысячу долларов, лежащих в нескольких дюймах от его пальцев. Не мог оторвать от них глаз. Понизил голос до шепота:
– Что вам нужно? Что вы тут делаете? Вы не репортер.
– Ну, в каком‑то смысле репортер. Задаю вопросы. Но я – богатый задаватель вопросов. Хотите стать таким же богатым, как я, Душко?
– Что вам нужно? – повторил бармен. Стрельнул взглядом в сторону сербов, которые давно уже смотрели на них.
– Вы уже видели стодолларовый банкнот. В прошлом мае. Пятнадцатого, не так ли? Молодой солдат хотел им расплатиться. В результате началась ссора. Мой друг Ласс при этом присутствовал. Рассказал мне о ней. Я хочу, чтобы вы объяснили, что случилось и почему.
– Не здесь. Не сейчас, – прошептал перепуганный серб. Один из мужчин, сидевших за столиками, поднялся и направился к ним. Бармен ловко накрыл банкноты тряпкой, которой протирал стойку. – Бар закрывается в десять. Тогда и приходите.
В четверть одиннадцатого, за закрытыми и запертыми дверьми бара, двое мужчин сидели в кабинке, практически в полной темноте, и разговаривали.
– Они не служили в югославской армии, – говорил бармен. – Это был какой‑то военизированный отряд. Плохие люди. Оставались здесь три дня. Лучшие номера, лучшая еда, много выпивки. Уехали, не заплатив ни гроша.
– Один пытался заплатить вам.
– Точно. Только один. Хороший парень. Отличался от остальных. Не знаю, как он к ним попал. Образованный. Другие‑то двух слов связать не могли. Отребье.
– И никто не возражал, что они не платят?
– Возражать? Возражать? А что я мог им сказать? У этих животных было оружие. Они всех убивают, даже сербов. Они – убийцы.
– А кто ударил по лицу того приятного молодого человека, который попытался расплатиться с вами?
Даже в темноте он почувствовал, как напрягся серб.
– Понятия не имею. Их босс, командир группы. Никаких имен. Они звали его Шеф.
– У всех военизированных отрядов есть названия – Душко, Аркан и его Тигры, Парни Френки. Им нравится быть знаменитыми. Они хотят, чтобы все знали их имена.
– Эти – нет. Клянусь.
Следопыт знал, что бармен лжет. Но, кем бы ни был этот командир, сербы боялись его пуще огня.
– А этот приятный парень… у него имя было?
– Я его не слышал.
– Мы говорим о больших деньгах, Душко. Вы никогда больше не увидите его, вы никогда больше не увидите меня, этой суммы вам хватит, чтобы после войны открыть в Сараево собственный бар. Имя парня.
– Он заплатил мне в день отъезда. Сказал, что ему стыдно за этих людей. Пришел и заплатил чеком.
– Он оказался поддельным? Его вам вернули? Он у вас?
– Нет, чек взяли. Югославские динары. Из Белграда. Я получил всю сумму.
– Значит, чека нет?
– Его отправили в белградский банк. Теперь, возможно, и уничтожили. Но я записал номер его паспорта на случай, если чек поддельный.
– Где? Где вы его записали?
– На обороте блокнота для заказов. Шариковой ручкой.
Блокнот Следопыт получил.