Он что‑то сказал им на сербском, должно быть, приказал идти с ним. Мужчины быстро допили пиво, начали рассовывать по карманам пачки сигарет и зажигалки. Потом один из них собрался заплатить.
Командир просто обезумел. Начал орать на своего подчиненного. Остальные замерли. Как и другие посетители бара. И бармен. Гневная речь завершилась двумя оплеухами. Никаких протестов не последовало. Командир вышел. Сербы в камуфляже, как пришибленные, последовали за ним. Заплатить за выпивку больше никто не предлагал.
Майор пытался получить объяснения у бармена, с которым за несколько недель пребывания в Баня‑Луке наладил неплохие отношения. Бармен стоял бледный, как полотно. Датчанин поначалу подумал, что побледнел он от ярости, поскольку ему не заплатили за выпивку, потом понял, что причина – страх. Когда спросил, что все это значит, бармен пожал плечами, отошел к другому концу стойки, где никого не было, и демонстративно отвернулся от датчанина.
– Командир рассердился на всех? – уточнил Следопыт.
– Нет, только на того, кто попытался заплатить, – ответили из Дании.
– Почему только на него, майор? В донесении вы не указали причину.
– Неужели не указал? Промашка вышла. Я думаю, причина заключалась в том, что мужчина собирался расплатиться стодолларовым банкнотом.
Глава 7
Доброволец
Следопыт собрал вещи и поехал на север. Из мусульманской части Боснии в контролируемую сербами. Над «Ладой» развевался на ветру «Юнион Джек», и он надеялся, что снайперы по его машине стрелять не будут. А в случае остановки на блок‑постах рассчитывал на свой паспорт, письмо из редакции газеты, доказывающее, что он – журналист, пишущий о проблемах, связанных с гуманитарной помощью, а также на американские сигареты, купленные в расположении английского контингента в Витеце.
Если бы это не помогло, заряженный пистолет был под рукой, и Следопыт знал, как им пользоваться.
Его останавливали дважды, первый раз боснийская милиция на выезде с «мусульманской» территории, второй – патруль югославской армии к югу от Баня‑Луки. И там и там объяснение, документы и подарки принесли желаемый результат. Так что через пять часов после отъезда из Травника он прибыл в Баня‑Луку.
Отель «Босния», понятное дело, не мог составить конкуренцию «Ритцу», но другого в городе не было. Он снял номер. Благо пустующих хватало. Из иностранцев, помимо него, в отеле жила только съемочная группа французского телевидения. В семь вечера он спустился в бар. За столиками, каждый за своим, сидели три серба, за стойкой стоял бармен. Следопыт уселся на высокий стул у стойки.
– Добрый вечер. Вы, должно быть, Душко.
Он дружелюбно улыбнулся. Бармен пожал протянутую руку.
– Вы здесь бывали?
– Нет, впервые. Хороший бар. Уютный.
– Откуда вы знаете мое имя?
– Мой приятель служил здесь не так уж и давно. Датчанин. Ласс Бьеррегор. Просил передать вам привет, если я вдруг окажусь здесь.
Бармен заметно расслабился. Похоже, этот незнакомец не представлял угрозы.
– Вы – датчанин?
– Нет, англичанин.
– Военный?
– Господи, нет. Журналист. Пишу серию статей об агентствах, занимающихся доставкой гуманитарной помощи. Выпьете со мной?
Душко налил себе лучшего коньяка, какой стоял на полке.
– Я бы хотел стать журналистом. Когда‑нибудь. Путешествовать. Повидать мир.
– Почему нет? Наберитесь опыта в местной газете, потом отправляйтесь в большой город. Я так и сделал.
Бармен обреченно пожал плечами:
– Здесь? В Баня‑Луке? Нет тут газет.
– Поезжайте в Сараево. Даже в Белград.