Во всяком случае, достаточно, чтобы знать, чего вы от меня ждете.
— Вы настаиваете, чтоб я ушел? Чтоб покинул квартиру?
— Вы упорно стараетесь меня удивить!… Не глупо. Я же вам сказала, что вы опасны!
Он вынул из кармана связку ключей и протянул их на ладони.
— Хотите?
— Сама попрошу их у вас… когда захочу… Вы у меня в гостях, мсье Дюбуа, и мне ваши подачки не нужны.
Севр спрятал ключи обратно.
— Я пришел как друг.
Она негромко засмеялась и заложила руки под голову.
— Конечно! — произнесла она. — И как друг рассматриваете меня!
Он отвернулся; в висках тяжело стучало.
— Я хотел объяснить вам…
— Семейную тайну? У вас было достаточно времени подготовиться, изобрести ее… Знаю наперед, что растрогаюсь.
— Вы все еще считаете, что я лгу?
— Я в этом уверена.
— В таком случае…
— Нам больше не о чем говорить.
Он так мрачно взглянул на нее, что она приподнялась на локтях, приготовившись защищаться, но не опустила глаз.
— Идите спать, мсье Дюпон, — прошептала она. — Выходя, закройте дверь в мою комнату… Спасибо.
Он, не сумев сдержаться, хлопнул дверью. Его еще никогда так не унижали. Он выпил полный стакан воды и проглотил две таблетки аспирина, чтоб побороть угрожающую головную боль. А потом продолжил свое обреченное хождение узника. Лишь совершенно выбившись из сил, лег, но до самого утра так и не заснул, все время прислушиваясь, не пошевелится ли она. Раз она выбрала войну, ей так или иначе придется перейти в наступление, и немедленно, потому что час свидания с Мари–Лор уже близок.
На что же она решится? Открыть окно? Закричать? Кто ее услышит?… Да и Доминика не из тех женщин, что зовут на помощь. Она хочет победить один на один. Может, она ждет, пока он заснет, чтоб попытаться вытащить у него из кармана ключи? Но ей это не удастся, не разбудив его. Значит?… Нападет на него во сне? Ударит? Ранит?… Это на нее совсем не похоже. Может, она дождется мгновения, когда он откроет Мари–Лор? Попытается оттолкнуть его, воспользоваться растерянностью Мари–Лор?… У нее ничего не выйдет, потому что вместо того, чтоб ждать сестру, он пойдет ей навстречу… Следовательно, схватка у двери исключена. В самом деле, несмотря на показную самоуверенность, она совершенно бессильна что–либо предпринять. Отсюда и ее сдерживаемая ярость, и попытки спровоцировать…
В конце концов посреди раздумий он отключился. Его внезапно разбудил привычный звон посуды в кухне. Итак, ей удалось застать его спящим, врасплох, под действием усталости, вызванной ею же самой. А теперь она пытается выманить его в кухню, чтоб показаться — свежей, накрашенной, нарядной — для последнего поединка. Он покинет квартиру не покорив ее!… Она до конца будет издеваться над ним, сумев обвести вокруг пальца, как мальчишку… Она ведь все рассчитала… со знанием дела… шлюха! Ну ладно! Она победила. Но он ведь тоже может приказать себе не думать больше о ней, в свою очередь вести себя так, как будто ее нет! Было девять часов. Часов через семь–восемь он уедет вместе с Мари–Лор… Как болит живот… раньше такого никогда не было… Он уедет… Другого выбора нет!
В дверь гостиной постучали. Он поднял голову. Это была она, улыбающаяся, осторожно держащая чашку.
— Хорошо выспались?… Выпейте это, пока горячее.
Она была свежа, накрашена, одета, как для улицы.
— Это чай, — объяснила она. — У меня он всегда есть, хоть немного.
— А я искал–искал…
— Плохо искали.