– Ты знаешь, почему так?
– Потому что… я твоя… любимая девочка… – прохрипела она.
– Умница моя, – отпустив шею, он коснулся губами ее губ и провел языком по краешку верхних зубов. – Хочешь?
– Угу.
Он придвинулся, и она лизнула его зубы также и даже успела пройтись по нижним, а от избытка обожания куснуть его за губу.
– Ах ты, маленькая кусачка, по жопке захотела?
Она заулыбалась и радостно покачала головой.
– Раз хочешь, значит не получишь, – откидываясь назад, он поднял ногу и упер её девушке в грудь чуть выше соска. – Проси, зубастик, прощения.
Она нежно взяла ногу руками и начала ее целовать в лодыжку, ступню, в каждый палец снизу, а большой взяла в рот. То, как она ласкала пальцы на его ноге, было схоже с минетом, но он скомандовал:
– На пол и ноги шире.
Она легла на спину, согнула ноги, широко развела их в стороны и взялась руками под коленями.
– Вытерпишь или…
– Нет, трусы, Хозяин. Он поднял их, подошел и присел к голове. Поводил пальцем по губам и медленно засунул их глубоко-глубоко, пока во рту не осталось места.
– Хорошо, начнем.
– Дышать можешь?
Она молчала, слушая, как он вынимает ремень из штанов, и понимала, что сейчас будет… Он коснулся железной пряжкой вымазанных смазкой губ. Она вздрогнула, а он сложил его вдвое и поводил по раскрытой киске. Удар…! Стон, еще удар… По другому бедру и, не давая передышки, еще, но на этот раз по внутренней его части. Снова присел, погладил ляжки, промежность, пальцем придавил шнурок на промежутке между попой и писей. Прошелся языком по раскрытой щели до клитора, куснул его и вернулся обратно к дырочке. Всунул в нее язык, насколько смог, и нежно спустился к попе.
– Сейчас мы тебя наполним, детка, – вытягивая шнурок из киски. Она застонала. Плюнув на сморщенную дырочку, он пальцем протолкнул слюну внутрь и подтянул к ней шарик. Попа сжалась, а она захныкала. Он подозревал, чего она хотела в этот момент, но сделал то, что хотелось ему. Шарик с трудом вошел под нажимом большого пальца. Стон, шлепок по ляжке: «Терпи!». К жгучей боли добавились ощущения от следующего выскользнувшего из влагалища шарика, и ее затрясло. Он также немедленно оказался у входа и был таким же нажатием введён до половины, растянув розовое колечко. То ли чтобы не терпеть боль, то ли ей захотелось еще один шарик в себя, но у него под пальцем пропало сопротивление, и шарик легко исчез в расслабившейся ему навстречу попе. Он достал пятый шарик из влагалища, поиграл им с клитором и тоже прислонил к узенькому входу. Очень аккуратно, чтобы он не потянул за собой шнурок, он всунул его и погладил дырочку. Успокоив ее, перешел на писю – нежно погладил ее между малыми и большими губами, скользнул через клитор двумя пальцами к входу и сунул их в нее. «Как же здесь горячо и скользко», – массируя пальцами стенки влагалища, кайфовал он, а затем начал через перегородку перекатывать в попе шарики. И тут началось… Она зарычала, затряслась, ноги сжались. Кончить он ей не дал – это было бы слишком просто.
– А ну, ноги раздвинь! – пока она собиралась с мыслями и чуть-чуть раздвинула ноги, он взял в руку ремень. – Сука непослушная!
Удар, точный и хлесткий, ее стон от боли на самом лобке. Еще удар, прямо по гениталиям. Ноги снова сжались…
– Ну что, поняла?
– Угу, угу.
Он сел на кровать.
– Ну, все, не скули, давай пожалею. Она убрала руки с лобка, и он начал ногой гладить ее. «Горячая, скользкая такая», – наслаждался он своей девочкой. Давил и гладил ногой по губам, сунул между них большой палец ноги и спросил:
– Пить, в туалет не хочешь? А то потом я тебя не отпущу.
Она замычала.
– Поднимайся, кися.
Она встала. Он достал из ротика трусы.
– Пить хочу.
– Иди, попей и сумку захвати, там у меня для тебя кое-что есть…
Глава 3
Она потихоньку на четвереньках подошла к столику, попила и принесла в зубах небольшую сумку.
– Залезай на кровать и ложись на спину.
Называя ее ласковыми словами и при этом целуя ручки, животик, ножки, лицо и сисечки, он аккуратно привязал ее в позе звезды.
– Нигде не давит, не жмет?
– Нет.
– Ну, вот и хорошо. Значит, будем начинать, – залезая на кровать, сказал он. Он не жалел времени на то, чтобы погладить каждый участок ее доступного, голого, такого родного тела. Он знает точно, насколько ей это нравилось. Он ее поцеловал и начал водить прищепкой по губам и зубкам. – Моя девочка сладкая. Тебе сейчас будет больно… Приятно… Страшно и… стыдно.
Она напряглась. Он сел между ее ног, нажал пальцами на губки рядом с клитором, чтобы он был на виду, и приставил разжатую прищепку.
– Мне нравится, девочка, когда тебе…
«Нет, поиграем», – передумал он и убрал прищепку. Слез с кровати и взял в сумке повязку.
– Вот почему тебе будет страшно.
Она попыталась что-то сказать, а он лишил ее возможности видеть, завязав глаза. Она начала шевелить ногами и руками, но все ее попытки только заводили его. Он снова слез с кровати, взял пульт и включил музыку.
– Ууиии…
Заиграла, как и было задумано, ее любимая замечательная песня Kosheen «Under Fire».
– Музыку заказывали?
– Класс, как я Вам рассказывала.
– Она будет играть все время, пока я буду…
И минуты три он ничего не говорил и не делал. Она тоже лежала тихо и не шевелилась, и… из-за музыки она не услышала замах, но хорошо почувствовала на бедре обжигающий удар ремня.
– Ай, – вскрикнула она от испуга или от боли.
– Делать тебе больно…
Она застонала, а он снова замолчал.
– Делать тебе… – и взял ее за ногу. Она напряглась, а он сказал:
– … приятно, – и лизнул стопу от пятки до пальцев…
Удар ремнем, еще удар, и снова тишина, только музыка. Он залез на кровать, она вся сжалась, а он всунул ей во влагалище пальцы. Протяжный стон от кайфа и неизвестности. Вот уже пальцы во рту, глубоко, грубо, не жалея ее… Вновь тишина и ничего – никаких прикосновений. Мгновение, и три пальца во влагалище сильно, упрямо, грубо, а соски лижет языком. Становится над ней и упорно продвигает член между губ. Скользнув им по языку, уперся в горло головкой, но вынул, наклонился и плюнул ей в рот. Всунул член снова до упора и, прижав голову к подушке, начал грубо еле-еле водить им туда-сюда.
– Как мне нравится, когда ты давишься моим членом и своими слюнями. Достал член. – Ты моя.
– Да, Хозяин…
– Не слышу!
– Я вся Ваша!
Он поцеловал ее и слез с кровати. Снова тишина, только музыка стала немного громче, но ничего не происходит. Еле слышимый щелчок, похожий на дверной замок, и только музыка. Она вся сжалась, осознав, что сейчас она голая привязана к кровати и, кажется, что они уже не одни.
– Димааа! – не выдержала она.
– Нам лёд принесли, – успокоил он и сел рядом. – Жива?
– Да, испугалась, что мы не одни здесь.
Он поводил кусочком льда по соскам, оставляя мокрый след, спустился на живот, потом до киски и вернулся обратно к шее. Наклонился и спросил:
– Скажите, Дашулик, Вам нравится, что Вы не свободны?
– Да, мне нравится. Он склонился к лицу и поцеловал в губы.
– Ты моя?
– Да.
– Как надо говорить?
– Ваша, мой обожаемый Хозяин. Целиком и полностью Ваша, и только Ваша.
– Умница, – похвалил он, накрыл рукой писю и начал вводить в нее пальцы. Он знал, что будет дальше, поэтому, готовясь к ее реакции, прикрыл ей рот рукой. Секунда, руки с ногами дернулись, и она начала брыкаться и мычать.
– Страшно? А сейчас тебе будет еще и стыдно, – не убирая руку со рта.
Она перестала пытаться вырваться и хотела что-то сказать.
– Кричать не будешь? – освобождая рот.
– Кто это?
– Не кто, а что. Это результат.
– Результат?
– Да, результат моего желания воплотить твою запретную фантазию в реальность, – вернул пальцы обратно в щель и стянул с глаз повязку. – Гад, напугал тебя, да?
Возле кровати стоял голый мужчина с завязанными глазами и держал ее за ноги. Хозяин знал, что она хотела ему что-то сказать, но она молчала, и только ее залитое влагалище согревало его пальцы. Судя по поведению, милашка была в шоке от его замысла, а, учитывая жар и количество стремительно прибывающей смазки в ее блядской писечке, шлюшка была в восторге. Он взял ее пальцами за щеки и прошептал в ухо: «Девочка моя. Сейчас я буду ебать тебя вместе с этим незнакомым Дикарем». Ее влагалище сжалось так сильно от его слов, что, если бы он не знал, как она ведет себя во время оргазма, то был бы уверен, что она только что кончила.