– А скажите, друг Юстас, зачем заниматься зоофилией, когда рядом наша матушка боярыня страдает без мужской ласки?
– Вал-лик! Я?
– Ты чего весь исцарапанный? Колись, извращенец. Ладно, если серьезно, что случилось? Ломился через кусты, словно динозавр сквозь папоротники.
– Сам не знаю, – пожал плечами парень, говоря без акцента, поскольку владел русским языком почти в совершенстве, – Так вот. Вышел я погулять, чтобы побыть одному. Лиза и Тала обсуждали, как надо готовить мужика к сексу, чтобы не окочурился раньше времени, потому…
– Какие мы мнительные…
– Лиза, прекрати! – возмутился Валентин, – Что было дальше?
– Я прошелся на западное городище, остановился возле холма, который осыпался и там что-то сверкнуло.
– Золото?
– Нет, человеческий череп.
– Слава богу, – перекрестился Валентин, – Золото – проклятье любого археолога. КГБшники всю кровь выпьют, аки упыри окаянные. Ну, череп и что?
– Я взял, заложил находку камнями, прочел молитву, дабы душа упокоилась и направился в сторону ворот. Как раз взошла Луна и понял, что не один.
– Дриады с наядами причудились?
– Если бы, – поперхнулся пивом Юстас, – Псы, целая стая. Днем бегают, собачки, как собачки, но ночью… Бр-р! Глаза горят, не тявкают, молча окружили полукругом и повели в сторону храма Владимира. Шаг в сторону – рычание. Я их крестом и молитвой, отбегут, а потом снова подкрадываются. Я залез на стену «базилики тридцать пятого года», так эти твари окружили, подняли морды и оскалились, словно ржут с меня. Ну, я примерился прыгнул в заросли боярышника и деру к нам в домик. На границе «северного городища» твари отстали, но я вломился через кусты, не разбирая дороги.
– Тут точно стакан вина не помешает. Друг, ты ничего такого не курил? Лизка, ничего не подмешала в еду?
– Валик, чего сразу я? Нашли крайнюю. Захотела бы поиздеваться, мы бы его на двоих оприходовали. Правда, Талочка? Феромоны лучше любых собачек.
– В самом деле, народ, – зевнул Вадим, – Смотрим. Лето. В Севастополе дождь, а мы потеем под солнцем. Ушастые ежики, эндемики, живут только здесь. Животные ведут неадекватно, но стоит им выбежать за черту города, как становятся обычными безобидными тварями. Вот скажите, почему хергород построили именно здесь, именно в Карантинной бухте, а не в Стрелецкой или вообще на месте Балаклавы.
– О чем спор, друзья? – раздался рядом голос начальника экспедиции, профессора Сорбакова, – Наш реставратор подталкивает к нестандартной оценке событий? Похвально. Херсонес строили раза три, если верить Страбону, переносили, пока не выбрали именно это место. Вместительная бухта, можно провести водопровод, близко к Хоре, сельхозокруге, удобно держать оборону. Из Гекраклеи Понтийской, метрополии, по прямой самый короткий путь, одна ночь при попутном ветре.
– Ну да, – хмыкнул Вадим, – В пятом-четвертом веках до нашей эры греки напрямую плавали через Черное море? Только вдоль берега, а это плыть и плыть. При Византии верю, что военный дромон мог за ночь припереться в Карантинную бухту. Как они вообще определяли место для города?
– Не надо недооценивать дорийцев-гераклеотов, а трирема или бирема вполне могла пересечь море летом, когда нет штормов. А вот процесс основания города до сих пор не совсем ясен. Обычно из метрополии вывозили некую святыню, условно называемую «палладием». Жрец после жертвоприношения определял, приняла святыня дар или нет? Если все нормально, то строилось святилище, а вокруг него город. Примерно так.
– И что же они вывезли?
– Вероятно, здешние жители вывезли некую деревянную статуэтку богини Артемиды, возможно, еще времен Мегары, метрополии Гераклеи, – прокомментировал Валентин, – Хотя, есть легенда, что святыню нашли уже тут, разгромив святилище тавров. Раз место освящено богами, то лучше и искать не надо. Версий много, но точно не знает никто.
– Хорошо, а как тавры нашли это место? – не унимался Вадим, – Почему здесь собачки делают кусь-кусь?
– Зануда! Этого не знает никто! О таврах почти ничего не известно.
– Ладно. Кто-нибудь делал геофизическую экспертизу плато?
– После войны министерство обороны, – улыбнулся профессор, – Но добыть сии документы… В общем понятно.
– Что я предлагаю для развлечения и гимнастики ума. До темноты пройтись по городищу и по карте посмотреть остатки церквей, сравнить отклонение компаса от истинного направления на север в месте постройки. Посмотрим, что получится. Валик, ты можешь достать подробную карту Херсонеса?
– Могу. В принципе подобное занятие ничуть не хуже купания нагишом, чпоканья на стене или моциона с собачками. Дамы не против такой экскурсии?
– Я филолог и в этом деле ничего не понимаю, – пожала плечами Вероника.
– Будете отпугивать семижопого шестичлена, – съязвил Юстас, – Он, по слухам, пугается женской красоты и прячется в пасти зеленого камнееда.
– О, боже, – тоскливо вздохнула Тала, – Придурки. Говорят, под Бахчисараем, в Иосафатовой долине, есть классный дурдом, где вам никто не помешает сходить с ума. Девочки, давайте их напоим и поимеем, как положено? Отварим на вине крымского лимонника и никуда, голубчики, не денутся.
– Идея здравая, но мне надо писать диссертацию, а не сидеть за изнасилование в извращенной форме. Проще отпугивать жопы и члены чудовища. Мальчики же не буйные, а тихое помешательство для общества не опасно, до определенных пределов.
– Прекрасно, Лизон! – развел руки Валентин, – Я не буду, по крайней мере сегодня, брызгать на тебя святой водой.
– Благодетель нашелся. Пойду лучше искупаюсь, а то мозги вскипели от вашей придури.
Постепенно пляж опустел, поскольку солнце уходило за горизонт и ночь готовилась вступить в свои права, а над морем поднималась почти полная Луна, царица ночи.
* * *
Идея исследования плато захватила всех и постепенно на карте появился достаточно странный рисунок, который Вадим вроде понимал, но не мог вспомнить аналога, ибо где-то видел нечто подобное. А пока надо махать киркой, раскапывая усадьбу в Портовом районе. Вот черепок, чернолаковой посудины, значит добрались до античных слоев, да и под ногами начало хлюпать. Грунтовые воды штука неприятная, а советским археологам помпа не положена. Так и простудиться недолго, ибо ноги словно льдом покрылись.
– Валик! Дай руку, пока меня не затащило в размокшую глину. Все, зови фотографа. Дальше копать невозможно.
Вадим вылез на край раскопа, босые ноги положил на горячие камни и блаженно закрыл глаза. Зуб на зуб не попадал и потому Валентин, почти насильно, влил другу в глотку пол стакана разбавленного спирта, токмо здоровья для, а не ради пьянки. Юстас остановил тачку, взглянул на часы и, знаком, показал, что пора принимать второй завтрак. Да, с европейским чувством порядка не поспоришь, особенно, когда дамы принесли яства и питие своим страдальцам.
– Котик, тебе плохо, – усмехнулась Елизавета, видя, как дрожит от холода Вадим на тридцатиградусной жаре.
– Нет… Мне просто ох… Налей мне горячего чая, пока концы не двинул. Спасибо.
Переместились в тень, накрыли каремат, как скатерть-самобранку и почти в древнегреческом стиле, возлегая на горячем песке принялись услаждать желудки.
– А-а! Попались, бездельники! – раздался голос начальника полевого комитета, профессора Мамонтова из Киева, – Как оно? Валик, я знаю у тебя есть, душа горит…
– Нет, без платы не налью.
– Охренел, пацан? Бабло…
– Профессор, помните традицию? Лекция у края раскопа, иначе никак. Это и будет оплатой.
– А-а, точно, а то хищники и мамонта завалят. Наливай, а молодые люди пусть спрашивают.
– Меня лично интересует 422 год до нашей эры, основание Херсонеса, – нарушил молчание Вадим, глядя, как пульсирует профессорский кадык при поглощении спиртного, – Кто такая богиня-покровительница города?