– Ты мне, Виктория Николаевна, только панику не разводи, прошу. Понимаю, что тяжело тебе. Но повторяю, запрись дома и сиди, пока я с Петровичем всех не обойду и не скажу, что можно выходить.
Проводив бабушку из своего кабинета, участковый взглянул на настенные часы. Латунные стрелки показывали ровно четыре часа дня. Через час сгустятся сумерки, и на всё село четыре тусклых фонаря гореть будет. На остальных фонарных столбах даже ламп нет. Интересно, помнят ли про его сообщение в районе? Да нет, не должны забыть, три трупа – дело серьёзное. Вопрос в том, когда приедут. Вряд ли, быстро. Время под Новый год, начальство выпивает. Трупы никуда не денутся, капитан уверен, что это нападение обычных зверей… Эх, лучше не думать. Остаётся надеяться, что помощь будет скоро.
– Можно к вам, Олег Алексеевич? – в кабинет Степанова осторожно заглянула глава села. Полная женщина предпенсионного возраста заметно нервничала.
– Я тут от людей вернулась и краем уха услышала… Это правда?
– Правда, – коротко ответил участковый, – Вы всех обошли?
– До Терёхиной далеко, я племянника послала. А у Пашковых вроде кто-то есть, но мне не открыли. Я в ворота постучала-постучала и ушла.
– Вы вот что, – встревожился Степанов, – Вроде дочка ваша с детьми в город собиралась.
– Ну да, завтра утром повезу их, – не поняла Валентина.
– Собирайте их прямо сейчас, сажайте в уазик и везите. Дело серьёзное.
– Как же я людей-то оставлю? – всплеснула руками женщина, – Мне же, если что, голову снимут.
– Вот и везите, чтоб с детей головы не сняли. И соседку заберите. Скажете, что моё указание. Нужны будете – позвоню, – рассердился милиционер.
– Не волнуйся, Валентина, мы присмотрим за людьми, – проворчал Истомин, – Делай, что участковый говорит.
Потрясенная женщина ушла, а Степанов и Петрович вышли прогреть машину. Уазик покряхтел и нехотя завёлся, постреливая выхлопом.
– Надо к Пашковым сходить, глянуть, что там у них, – Степанов нащупал в кармане последнюю обойму. Вторая давно перекочевала в пистолет. Милиционер пнул носком ботинка колесо машины, сбивая с диска приставшую наледь, – Ты Петрович тут оставайся. Я пойду.
– Вы же сказали, от вас – ни на шаг!
– Сейчас из района подъедут, расскажешь им всё ещё раз. Если я не успею, к тому времени вернуться. Всё, пошёл я.
Оставив вооруженного пенсионера рядом с тарахтящим уазиком, Степанов двинулся к Пашковым. Он неспешно брёл в ту же сторону, где находился и дом Истомина, только Пашковы жили напротив, через дорогу. Тем временем к селу подступали вечерние сумерки. Проморгавшись, тускло зажглись одинокие фонарные столбы, в некоторых домах тоже появился свет в окошках. Участковый ускорил шаг, чтобы быстрее дойти до нужного дома, пока окончательно не стемнело.
Дойти до дома Пашковых стражу порядка не позволил истошный женский крик из противоположного конца села, разнёсшийся на всю округу. Потом раздались крики со стороны сельсовета. Степанов тихо ругнулся и побежал назад, на ходу выхватив ПМ. Милиционер бежал, с ужасом глядя, как в нескольких шагах от него вздымаются и осыпаются сугробы. Движение происходило и чуть дальше у колодца, и в других местах. Он издали увидел мечущихся в ужасе людей, бегущих, падающих, утаскиваемых в снежную темноту. Редкие фонари и слабый свет из домов освещали эту чудовищную, нереалистичную картину. Ползуны, казалось, были повсюду. Их тёмные тела ненадолго выныривали из снега и снова погружались в него, но уже вместе с бьющейся в панике добычей.
Олегу показалось, что он живёт в собственном кошмарном сне, вот только проснуться, никак не выходило. Он бежал, спотыкался и кричал людям, чтобы те собирались у сельсовета, в надежде их там защитить. Очередной ползун бесшумно вывалился из сугроба прямо ему под ноги, разевая усаженную зубами смертельную воронку. У этого существа, в отличие он убитого ранее Степановым, из головного сегмента отходили четыре крупных щупальца, толщиной в человеческую руку, покрытые блестящей чёрной кожей. Растопырив щупальца, монстр попытался опутать ими ногу Степанова, но получив несколько пуль, ползун зашипел и отступил, быстро зарываясь в глубокий снег. Впрочем, перед этим он подарил милиционеру полный ненависти взгляд всех шести расположенных по кругу, фосфоресцирующих синих глаз.
До здания сельсовета оставалась сотня метров. Туда же бежали все, кто смог избежать атаки чудовищ, проигнорировав указание Валентины сидеть, запершись своих в домах. Уазика на площадке возле сельсовета уже не было. Валентина, видимо, уже уехала вместе со своими племянниками и соседкой.
– «Хорошо», – подумал Степанов, отметив этот факт, – «На шесть человек в этом аду меньше».
Молодая девушка в белом свитере и джинсах выбежала из соседнего дома и тут же рухнула, как подкошенная, сбитая с ног мощным ударом. Ползун вгрызся в упавшего человека, разбрызгивая вокруг кровь своей жертвы. Участковый выстрелил в монстра, правда, без особого успеха. Над местом, где находились ползун и его добыча, взметнулось снежное облако, скрывшее ненадолго происходящее там. Когда оно осело, на месте нападения остался только забрызганный кровью взрыхлённый снег.
Безумный бег к сельсовету. Два оглушительных выстрела донеслись оттуда. Петрович пригвоздил картечью к кирпичной стене гнавшегося за женщиной ползуна и спешно перезаряжал оружие. Ветеран действовал хладнокровно, не в пример, всем остальным. Кроме милиционера, пожалуй.
– Все в здание! Быстро! – заорал Степанов, – Быстро, мать вашу!
Крик участкового вместе с отборной матерщиной подействовал на людей быстрее, чем шипящие и движущиеся чудовища. Петрович и милиционер вбежали в сельсовет последними. За ними попытался втиснуться и особо шустрый ползун. Однако остатки обоймы из пистолета Степанова и ружейный выстрел старика разворотили голову монстра. Убитое чудовище ещё подёргивалось, его приголовные щупальца били, разрывая утоптанный снег, когда на своего сородича набросились три таких же существа, разрывая его на части.
Петрович быстро захлопнул тяжелую металлическую дверь, не став разглядывать пиршество всеядных хищных тварей. Люди, внутри помещения, без сил повалились, кто на кресла, кто просто вдоль стен. На некоторое время они оказались в безопасности, кирпичные стены были достаточным препятствием для ползунов. Зарешечённые окна располагались достаточно высоко, да и чудовища не совершали высоких прыжков. Зато вдоль поверхности они двигались стремительно и атаковали с чудовищной силой. Стена сельсовета со стороны парковки вздрогнула от нескольких мощных ударов, но устояла.
Оглядев людей, Олег встал с пола. Не подобает ему рассиживать, когда селяне на него смотрят. Он – их последняя защита и надежда. Ну и Истомин, конечно. Молодец, ветеран, что врагов на войне, что этих чудищ, бил без колебаний!
Степанов вставил последнюю обойму в «Макарова». Пересчитал оставшихся в живых людей. Вместе с Петровичем, осторожно следящим за улицей сквозь решетку окна, их было девять. Сам Степанов – десятый. Выходит, человек пятнадцать пропало. Может, кому-то повезло уехать до нападения. Пойди теперь, разберись.
Петрович с хозяйским видом порыскал по шкафам кабинета главы администрации, нашел несколько пачек печенья, бутылку дорогого коньяка и коробку шоколадных конфет. Старик раздал конфеты и печенье присутствующим, потом заботливо спрятал бутылку во внутренний карман пальто. Теперь было не до церемоний. Кроме участкового и ветерана в сельсовете укрылись одни женщины. Пять пожилых и три молодые. И все они вот-вот собирались зареветь и устроить истерику.