– Бедняжка Лю Лю… – в автобусе… – до Тадж Махала! – Не менее трёх-четырёх часов нескончаемой тряски с чувствами сильно-покалеченной груши! – не обблевавши не только всех туристов благородного автобуса, но и самою дорогу до той жемчужины мировой цивилизации!
Такая это была беда.
– Нет, пожалуйста: виски – для леди, а джентльменам пиво! – Здоровый, живой и быстрый кивок и одновременно – потешный взгляд в сторону леди…
Тонкий юмор.
Задорное её удовольствие…
Весёлый хохот всей честной компании, ведь европейская леди довольна… – её правильно поняли, а болвану-официанту указали на его неопытность…
Умильно-сконфуженное – не табло – таблеточка: физиономия официанта…
Рокировка – подобострастным манером сыгранная поверх круглой поляны из новомодного стекла – пивную бутылочку подменяют широким стаканом виски…
Столик на пять персон…
Лунные сонаты светильников с зеленоватыми лампами… Мерцающие позолотой изогнутые ножки диванов… Пухлые – обтянутые бархатом с ямочками – мягкие, зазывающие тела диванов и кресел…
Ирреальность и полумрак – на границе Цивилизации и сказок Шахерезады… Запах восточных курений и Хейнекен (стекло бутылок перекликается с цветом ламп, не правда ли?) в его неизменных зелёных 0,33 л. ёмкостях по одиннадцать долларов за штуку.
На танц-поле ленивые необязательные движения…
Музыка и шум снаружи, и застывшая лава одиночества внутри.
Компания бывших однокашников, а ныне неслабо преуспевающих перспективных молодых людей, принадлежащих древней культуре Востока. Субботний вечер… В компании четырёх мужчин одна дама. Непривычного вида, – одетая явно по какой-то неизвестной моде – иностранка. Это Лю Лю.
Все непринуждённо болтают, Лю Лю рассказывает про Россию и Индию, увиденную её глазами. Всех радуют смешные суждения леди.
* * *
Еле-еле я всё же взяла себя в руки. Умылась и дотащилась до машины. Упала лицом и животом на заднее сиденье. И мучительно ждала, когда подействуют таблетки от головной боли… Пока средство передвижения скакало по раздолбанным проездам – особенно резвясь на кочках, доставляя бедолагу Лю Лю куда следует в соответствии с туристическим меню.
В автобусе я тоже увалилась поверх двух сидений и силилась уснуть, подсунув под щёку тонкий шарф. Иногда поднимала голову и таращилась в окно во время коротких остановок, нужно же было всё-таки хоть капельку прочувстовать Индию, а не только личную тошноту и головную боль?
К автобусу всенепременно подбегали изобретательно-юркие обезьяны, а порядочные туристы бодро спускались из своей кондиционно-оборудованной кареты и выдавали обезьянкам по банану, – которые и покупали, к слову сказать – тут же у местных челночников, давно приучивших обезьян правильно забирать бананы и оттаскивать их напарнику продавца. Чтобы позже их снова продали по очередному кругу. А обезьянкам, надо полагать, выдавали в обмен на банан дозу какого-нибудь вещества, получше возлюбленного макаками, чем голимая жёлтая ежедневность… – к тому же как не сложно догадаться – доступная любому обезьяну в неограниченных количествах: под кронами сотен растущих повсюду пальм. Ибо бананов в Индии – что привычных мух посреди городских помоек. А продавали их, надо полагать, за доллар штуку.
Часа примерно через два с половиной наш паровоз-вперёд прилетел на территорию «привала», чтобы туристы могли обогатить Индию, позавтракав в комфортной атмосфере замечательно декорированного ресторана. Там Лю Лю и задружилась со своим спасителем.
Египтянин, доктор наук и преподаватель университета путешествовал один. И отпаивал бедняжку-русскую пьянчужку минералкой и рюмкой какого-то напитка, прикупленного по своей инициативе. Но в целом это недурно помогло, и голубка Лю Лю смогла, наконец, осуществить излюбленную миссионерскую роль: разговаривать, увлекая в свои сети доверчивого египтянина. А позже, когда все добрались до обожаемой туристическими агентами Мекки – фотографироваться на фоне белоснежного Тадж Махала, жемчужины архитектурного наследия – уже с видом умело скроенного счастья на лице, хотя и неслабо тронутого виноватостью – вместо невольной гримасы жестокого похмелья.
По возвращению в Дели египтянин пригласил вместе поужинать в ресторане его гостиницы. Но предварительно – немного подождать…
И вот я ожидала в кресле в его номере, усиленно – словно кобру – заклиная офигенно нетипичное и по форме, и по факту смущение, пока египтянин неспешно постелил коврик, опустился на него коленями – лицом к Востоку – и примерно двадцать минут молился своему египетскому Богу. Вероятно, в соответствии с мусульманскими порядками.
Это было поразительно!
Мне было так неловко, как будто мужчина при мне рассматривает собственные трусы на предмет, насколько они попачкались во время недавнего испражнения. Конечно, никакие «трусы» душечки египтянина совсем не были попачканными, он просто сиял душевной чистотой и наивной верой в Добро.
Боже, это был такой человек! Чтобы обидеть такого!? – Это нужно быть просто конченой мерзавкой! Или слепой дурой.
Мы хорошо пообщались за ужином, красиво и очень трогательно. К концу ужина египтянин ненадолго отлучился и, вернувшись, сообщил, что заказал мне билет на самолёт – до того города (к сожалению забыла название), куда сам выезжает поездом рано утром. Он подал мне конверт с двумя хрустящими купюрами от Бенджамина Франклина, объясняя данный жест стоимостью обратного билета, чтобы я – крошка Лю Лю – могла себя чувствовать свободной, если захочу улететь обратно в любой момент.
А заказанный билет следовало забрать в администрации отеля – днём, когда сам он будет уже в дороге. И если за следующий день я решу не лететь, то ничего страшного – просто пропадёт билет. А сам он к тому времени доберётся поездом, примет душ и поедет в аэропорт, чтобы меня там подобрать. Если же москвички в самолёте не окажется, он вернётся в гостиницу, догадавшись что голубка Лю Лю на риск не решилась.
Надо ли говорить, что я полетела? – Конечно, полетела! И не ошиблась.
Это оказалось одним из самых замечательных приключений. Роман, хотя и совсем короткий. И немного печальный, потому что мой Пьеро влюбился… Если бы у него было чуточку побольше времени, чем те три с половиной дня, что мы провели вместе, он бы – возможно – сумел рассмотреть мою природную сучность… и может тогда ему не было бы так тяжело расставаться…
Мы оба – наивные сердцем хомячки – верили, что встретимся ещё, но свидеться нам больше не удалось…
Одна из печальных историй. Из-за неё у душечки Лю Лю всё ещё временами щемит сердце.
Я бы так хотела послать далёкому Пьеро весточку, как-то дать ему знать, что никогда его не забывала. Все последующие годы мне жаль, что я так и не сумела найти возможность, чтобы посетить Египет, «адреса друга» для этого оказалось недостаточно.
Сам-то египтянин был женат, наивный и чистый доктор неведомых наук неизвестного университета, вероятно, впервые изменивший жене. Душка, святая душа-человек.
Боже, я так погрузилась в далёкие дали, убаюканная волнами нежности, что вполне рискую утерять нить главного рассказа…
В общем, после приглашения парижским любовничком, имея такую натуру – естественно было побыстрее паковать сумку и отправляться, куда пригласили. В глубинку, посреди затерянных широт северо-американского континента. В городок под названием Ранвей.
Билет и заказ такси вскорости подтвердились по электронной почте.
Нью-Йоркские проблемы отодвинуты на обочину. Память о прошлой жизни вытеснена из зоны восприятия. Бывшая москвичка нацелилась на крутой вираж, смело на грани безумия, и нарочно не рассматривая каких-либо вполне вероятных последствий, кроме положительных.