– Верю. К сожалению, мне не раз приходилось убеждаться в том, что они меня не обманывают.
Он увидел в ее глазах тревогу и растерянность.
– Я очень хотела бы ошибиться на этот раз.
Она сделала шаг в сторону своего кабинета, но Максим удержал ее.
– Я поговорю с Чингизом.
– Спасибо.
– 8-
Наргиз не присутствовала при встрече Чингиза с Нинель: никто в банке не должен был знать истинную причину ее появления здесь. По словам Максима, все прошло предельно просто, даже обыденно. Чингиз вызвал к себе Нинель и ровным бесцветным голосом предложил ей написать заявление об уходе. Он не стал ее ни в чем ни обвинять, ни упрекать. Никаких объяснений. Просто придвинул ей чистый лист бумаги и ручку. Но она все поняла. Сначала ее лицо залила краска, потом оно стало белее бумаги, лежащей перед ней. Нинель жалко улыбнулась, низко наклонила голову над чистым листом и негнущимися пальцами написала несколько строк. Не сводя с нее немигающих глаз, Чингиз взял заявление и, не прочитав, подписал. Только перед самым ее уходом он не сдержался и с горечью произнес:
– Вы разочаровали меня. Я верил вам, а вы меня обманули. Уходите, я не хочу больше вас видеть.
Через окно своего кабинета Наргиз видела, как Нинель вышла на улицу и медленно, словно под тяжестью неимоверного груза, двинулась в сторону метро. У нее защемило сердце. Что бы там ни было, а ей было жаль эту женщину. Она долго стояла у окна и смотрела вслед Нинель, пока та не исчезла из виду. Здесь, у окна, ее и застал Максим. Его поразило каменное лицо Наргиз, когда она повернулась на скрип открывающейся двери.
– Как все прошло? – дрогнувшим голосом спросила она.
Наргиз слушала внимательно, и только к концу рассказа ее лицо несколько смягчилось.
– Вы так переживаете, словно знаете ее много лет, а не несколько дней.
– Разве это зависит от того, сколько времени ты знаешь человека? – в ее голосе сквозили непривычные горечь, тоска и уныние.
– Что вас так тревожит?
– Не знаю. Может, то, что вольно или невольно я оказалась причастной к ее разоблачению, а теперь еще и к увольнению.
– Рано или поздно, с вами или без вас она все равно была бы разоблачена, – попытался успокоить ее Максим.
– Да, наверное, – тяжело вздохнула Наргиз, – но это нисколько не меняет того факта, что именно я оказалась в роли ее злого ангела.
– Не корите себя так.
Максим приблизился к ней вплотную, мягко обнял за плечи и привлек к себе. Она охотно прислонила голову к его широкому плечу. С ним было так спокойно и просто, куда-то прочь ушли все страхи, тревоги и сомнения, но они вернулись, как только она отстранилась от него. Он поймал ее испуганный взгляд.
– Что? – одними губами прошептал он.
Так же шепотом она ответила:
– Вчера, когда я думала о ней, мне привиделась веревка в ванной комнате, затянутая на шее Нинель, и стул, опрокинутый из-под ее ног.
Как бы ни был мужественен Максим, он вздрогнул. Он не придавал большого значения предчувствиям, не верил в мистику и пророчества, тем не менее, слова Наргиз насторожили его.
– Что мы можем сделать?
– Не знаю. Я знаю только, что не хочу отягощать свою совесть чьей-либо смертью.
– Надеюсь, до этого не дойдет. – Он только сейчас убрал руки с ее плеч. – Мне надо уходить. Если надумаете что-нибудь, заходите без всяких сомнений. Я буду рад вам помочь.
– Спасибо, – искренне поблагодарила она.
Максим ушел, а Наргиз уселась обратно в кресло без единой мысли в голове, уставившись немигающим взором в невидимую точку на противоположной стене. Когда часы пробили ровно пять, она неожиданно для себя вскочила с места и чуть ли не бегом пустилась по коридору в сторону, где находился кабинет вице-президента. Без стука ворвавшись к нему, она на одном дыхании спросила у изумленного Максима:
– Вы знаете, где живет Шахова?
– Да, я пару раз бывал у нее.
– Вы отвезете меня к ней?
– Пожалуйста. Но что случилось?
– Ничего. Пока ничего. Но, боюсь, что может случиться.
Нинель жила далеко от центра, в районе Беляево, в одном из бесчисленных девятиэтажных коробок, которые выросли здесь за несколько последних десятилетий. Наргиз насчитала восемь одинаковых домов, стоящих рядышком. С ее неспособностью ориентироваться на местности она никогда бы с первого раза не нашла нужный дом, но Максим уверенно подкатил свой «Мерседес» к одной из многоэтажек.
Нинель очень долго не открывала дверь. Наргиз уже решила, что ее нет дома или… или что они пришли слишком поздно. Но вот они услышали характерный звук поворачивающегося ключа, и дверь открылась. На Нинель был тот же темно-синий костюм, что и утром. Лицо ее было безжизненным, глаза потухшими, а бледные губы плотно сжаты. Она отодвинулась, молча пропуская в квартиру мужчину и женщину. Кажется, она нисколько не удивилась их визиту. Или ей уже было все безразлично. Максим остался в прихожей, а Наргиз вошла вслед за Нинель в небольшую гостиную. Хозяйка не стала садиться сама и не предложила сесть гостье. Какое-то время Наргиз молчала, не зная, с чего начать. Нинель ее не торопила. Лицо хозяйки оставалось безучастным. Максим через открытую дверь внимательно следил за обеими женщинами. Он не знал, зачем Наргиз приехала сюда – он мог только догадываться. Неужели она думает, что сможет предостеречь ее от необдуманного шага? Если, конечно, та действительно решила, как считает Наргиз, свести счеты с жизнью. Да, так и есть.
Наргиз приблизилась вплотную к женщине и, осторожно взяв ее руки в свои, очень мягко, даже нежно произнесла:
– Не делайте того, что вы задумали. Это не выход из положения. Через несколько недель, месяцев вы сможете спокойно взирать на то, что произошло сегодня.
– Все пройдет. И это пройдет, как говаривал Соломон. Не так ли, милая? – неожиданно слабая улыбка тронула губы Нинель.
– Да-да, – растерянно кивнула Наргиз.
– Спасибо, милая, но не тревожьтесь и не вините себя. Вы тут ни при чем. Только уже поздно, и ничего, к сожалению, нельзя исправить.
Наргиз вдруг поняла, что больше не увидит эту женщину. Она бессильна что-нибудь сделать. Ей не надо было приходить сюда. Должно произойти чудо, чтобы Нинель переменила решение. И все же… Может, еще раз попытаться?
– Я могу остаться с вами до утра.
– Нет, милая, нет. Уходите. Я хочу остаться одна.
Наргиз спускалась по ступенькам с тяжелым сердцем. За спиной раздавались мягкие шаги Максима. За последние полчаса он не произнес ни слова. Внизу, при выходе из подъезда, она лицом к лицу столкнулась с Данилой. Тот удивленно отпрянул от нее.
– Что вы здесь делаете? Вы следите за нами? Кто вы?
У нее не было никакого желания отвечать на его вопросы, но она не могла не воспользоваться еще одним шансом.
– Поднимайся наверх, – обратилась она к нему. – Она ждет тебя. И, пожалуйста, что бы вас ни связывало, как бы ты к ней ни относился, будь с ней ласковее и внимательнее, чем обычно. Сегодня у нее был тяжелый день. И еще. Проследи, чтобы она не натворила чего-нибудь.
– Что случилось? – на его красивом лице отразилось искреннее беспокойство.
– Я не могу этого сказать. Если Нинель сочтет нужным, то расскажет сама. Но поспеши, как бы потом не было поздно. Да, вот номер моего телефона. Позвони мне завтра.
Данила бросил пристальный взгляд на Наргиз, потом перевел его на Максима и, не сказав больше ни слова, побежал вверх по лестницам, перепрыгивая через две ступеньки.
Может, он и есть то чудо, которое остановит Нинель? Наргиз очень хотелось в это верить, но, зная, что именно привлекало Данилу в этой женщине, легко представила его реакцию в ту минуту, когда он узнает, что его благодетельница лишилась работы и осталась без гроша.
Наргиз села в машину и уставилась перед собой.
– Устали? – участливо спросил Максим.
Не отвечая на вопрос, она проговорила:
– Зачем только я приехала сюда? Наверное, хотела успокоить свою совесть. Не помогло.