– Чего это вы заперлись, деньги считаете? – буркнул Ионов, глядя на женщину.
– Да какие там деньги, – ответила Берестова.
– А Степаныч где? – поинтересовался Ионов.
– Захворал что-то. Лежит, пошевелиться боится, – ответила Галина каким-то странным тоном.
Только сейчас дед Витя заметил, что женщина чем-то взволнована. Лицо её было бледное, глаза бегали, а на лбу собралось несколько задумчивых морщин.
– Галя, у вас что-то случилось? – спросил Ионов, посмотрев ей в глаза.
– Даже и не знаю, как сказать, – ответила женщина.
– Ну, говори уж как есть.
Берестова огляделась по сторонам и махнула рукой, призывая войти в дом. Ионов вошёл в сенцы и прикрыл за собой дверь.
– Ну, говори же.
– Мне кажется, Коля того, – тихо произнесла она.
– Чего того? Умер, что ли?
– Да ты что, тьфу-тьфу-тьфу. Того – в смысле, из этих.
– Из каких этих? Ты можешь понятнее изъясняться?
– Мне кажется, Коля трансвестит, – выпалила женщина и густо покраснела.
У деда Вити тут же пересохло во рту, он как-то неловко кашлянул и осипшим голосом произнёс:
– Кто? Трансвестит?
– Да-да, – кивнула Галина подтверждающе.
– Подожди, а ты с чего это взяла?
– Я у него в кармане колготки свои нашла. Точнее, половину колготок. Одну колготину. Чулки, наверно, хотел сделать, зараза.
– Галя, ты больше телевизор не смотри. Это ж надо такое удумать про мужа родного. У тебя что, других вариантов в голове больше не возникло?
– А что, – начала оправдываться Галина, – зачем они ему, скажи? Не на голову же он их надевал. Я как раз в передаче в одной видела, что мужик к этому возрасту с ума сходит. Вот и прут наружу извращения всякие.
– Эх, Галя, Галя, – произнёс дед Витя, не найдя сразу даже что и сказать на её доводы.
– Или я ошибаюсь? Думаешь, любовницу завёл, и это для неё? – интерпретировала по-своему слова деда Вити Галина.
– Стой, остановись, – прикрикнул на неё Виктор Иванович, – понавыдумывала тут. Я сам с ним поговорю и всё выясню.
– Поговори, Виктор Иванович, поговори, – тут же залебезила женщина.
– Где он?
– Так в спальне лежит.
Дед Витя снял сапоги и прошёл вглубь дома. Миновав кухню, вошёл в спальню. На большой кровати распластался накрытый одеялом до самого подбородка Николай Степанович. На лбу его лежало мокрое полотенце, а лицо выражало неимоверное страдание. Он то ли спал, то ли просто лежал с закрытыми глазами.
– Степаныч, ты чего? – спросил Ионов, увидев соседа в таком виде.
– Кто здесь? – простонал Берестов, не открывая глаз.
– Дед Пихто. Ты чего это развалился тут?
– А, Виктор Иванович, это ты. Плохо мне, кажись, умру на днях.
– Да хватит тебе, что ты как барышня кисейная! Что болит-то?
– Голова!
– Голова – это кость, поболит и перестанет.
– Ой, Виктор Иванович, – Берестов наконец открыл глаза, – ты не представляешь. Такое ощущение, что у меня внутри, в черепной коробке поселился маленький паровозик. И он постоянно гудит и бьёт колёсами по рельсам. Ту-ту! Ту-ту!
– У вас, по-моему, это семейное, – покачал головой Ионов.
– Что?
– Идиотизм.
– Это почему?
– По кочану. От колготок надо было избавиться. Это ж улика!
– Сейчас избавлюсь.
– Поздно, твоя Галина их уже нашла.
– Ой, мамочки, – завыл Берестов, схватившись руками за голову. – И что же она подумала?
– Подумала, что ты из этих.
– Из кого?
– Из тех, которые одежду женскую носят.
– Да ты что, Иваныч, – закричал Берестов и вскочил с кровати.
– Не ори. Лучше думай, как объясняться перед женой будешь.
– Может, подскажешь чего?
– Не-е-ет. Сам прокололся, сам и выкручивайся. Как, кстати, колено твоё?
– Да ничего, вроде цело. Ноет только.
– Ладно, пойду я, у меня ещё дел много, а ты думай, думать вообще полезно.
Глава третья
Новые жильцы
В деревню въехал большой чёрный автомобиль. Внутри сидели двое: невысокий лысоватый мужчина лет пятидесяти с внушительным животом и молоденькая длинноногая блондинка. Машина остановилась перед бывшим домом Хитрова, и мужчина заглушил двигатель.
– Ну вот, Кристиночка, мы и приехали, – приторным голосом произнёс он.
Они оба вышли из машины.
Если летом деревня утопала в зелени деревьев и травы, напоминая небольшой райский уголок вкупе с небольшой уютной речкой, то весной Смородиновка навевала тоску. Голые деревья с остатками жёлтых листьев напоминали ощипанных кур. Пожелтевшая, поредевшая, пожухлая трава обнажила серую землю. С реки дул уже не освежающий, а пронизывающий ветер. Вот такая картина и предстала перед глазами девушки.
– Федя, мы что, тут будем жить?
– Ну да. Ты же хотела иметь собственный дом.
– Да, хотела, но на берегу моря, а не в этой глуши.
– Ну извини. Я не нефтяной магнат, а скромный бизнесмен.
– Надо лучше работать, Фёдор, – девушка надула и без того пухлые губы.
– Кристиночка, рыбка моя, тебе здесь понравится. Посмотри, какой дом! Там есть бассейн!
– Нет, мне здесь не нравится, поехали отсюда.
– Давай поживем тут хотя бы недельку.
– Нет.
– Ну, недельку, и всё, а потом мы вернёмся в Москву.
– Не-е-ет. Мне не нравится это место и этот дом. Продай его.
– Как продай? – выпучил глаза Фёдор. – Я его только купил. Я всегда хотел иметь собственное родовое имение. Вот это оно и будет.
– Федя, ты дурак? – закричала блондинка. – Я не хочу здесь жить!
– Никто и не говорит, что мы здесь будем жить. Мы время от времени будем сюда наведываться и отдыхать от столичной суеты.
– Я хочу отдыхать в других местах.
– Будешь, будешь. Только давай поживём здесь недельку, уверен, тебе понравится.
Мужчина подошёл и приобнял девушку за талию.
– Нет, – решительно ответила она.
– Ну рыбка моя. А я тебе потом колечко куплю.
– И серёжки.
– И серёжки.
– Хорошо. Но только неделю. Давай показывай свой дом.
***
– А я тебе говорю, что я нормальный, – повторил в очередной раз Берестов жене.
– Нормальный? А зачем тебе тогда мои колготки?
– Галя, да ты что, у нас же с тобой сын взрослый.
– А может, ты на старости лет умом тронулся. Седина в бороду, бес в ребро.
Николай Степанович уже полчаса пытался объяснить жене, что она сделала неправильные выводы по поводу обнаружения в его кармане колготок. Пока получалось плохо.
– Ну, тогда скажи мне, скажи, зачем тебе мои колготки?
– Рыбу ловить, – выпалил Николай Степанович единственную версию, которую смог родить его мозг.
– Рыбу?! Как колготками можно ловить рыбу?
– Это новый способ, Виктор Иванович рассказал.
– Новый способ, говоришь, ну хорошо.
Берестова подошла к шкафу, открыла дверку и, достав с полки колготки, швырнула мужу в лицо:
– На, иди, лови свою рыбу. И если до ночи ты вернёшься без улова, значит, ты тот самый.
– Да я не тот самый.
– Время пошло, – строго произнесла женщина.
Николай Степанович надел телогрейку, застегнул её на все пуговицы, сунул колготки в карман, обулся и вышел из дому. Задача была проста и одновременно сложна. Необходимо было до вечера где-то раздобыть рыбу. А лучше две, чтобы у Галины уж точно не возникло никаких сомнений. Но где её взять? Варианта было всего два: либо идти в город в магазин, либо попытаться поймать её на реке. Первый вариант, помимо того, что нужно было идти в город, находящийся за несколько километров отсюда, осложнялся ещё и тем, что рыба должна быть именно речная. Не в каждом магазине такую найдёшь. Второй вариант был проще, как казалось на первый взгляд. Но рыба в Смородиновке водилась привередливая. Она то ловилась как бешеная и буквально бросалась на голый крючок, то несколько дней подряд могла воротить нос от любых видов наживок и приманок.
Бредя в задумчивости вдоль деревни, Николай Степанович заметил стоящий возле бывшего дома Хитрова автомобиль, из багажника которого выгружал чемоданы упитанный мужчина, а рядом с ним стояла молодая красивая девушка и снимала всё это на телефон. В голове Берестова возникла идея, и он поспешил к приезжим.
Фёдор, пыхтя и обливаясь потом, выгружал из машины очередной чемодан.
– И зачем тебе столько вещей, – пробурчал он, – не понимаю.
– Федусик, ты чего? Я же должна выглядеть красиво! А для этого мне нужно много красивой одежды.