Толя в два прыжка оказался рядом с сестрой, пытаясь схватить наглеца, но руки успели почувствовать только легкий ветерок.
– Но это мой дом, хочу – впускаю, хочу – выпускаю. В своем дому, что хочу – ворочу, – тихо прошелестело рядом.
И Толя не выдержал:
– Ладно, сдаюсь! Твой дом, ты – хозяин, ты – домовой.
– О! – откликнулся с радостью маленький хозяин. – Надулся, как мышь на крупу! На сердитых воду возят, а на дутых кирпичи!
Он помолчал немного, ожидая ответа мальчика, и добавил:
– Верно говорят: веселого нрава не купишь.
Ярко зажглась лампа. Толя, сощурившись от света, увидел в углу на тумбочке горделиво восседающего на куче тряпья и хитро улыбающегося домового.
– Ну, пошутил я! – еще больше расплылся тот в улыбке.
– Не долго тебе шутить осталось, сказал Толя, успокаивающе поглаживая по плечу сестренку, которая все так же стояла с закрытыми глазами. – Завтра этот дом развалят.
– Дом не развалят, пока я не выполню свою главную задачу, – сразу стал серьезным человечек, – и пока я не покину его.
Олюшка вздохнула, опустила руки и открыла глаза.
– Дяденька, миленький, выпустите нас, пожалуйста, вдруг мы здесь погибнем… под развалинами… Никто не знает, что мы здесь, – тихо попросила Оля.
– Голова б не думала, ноги б не пошли, – откликнулся домовой. – Погибнут они!
Он покачался на своей тумбочке, раздумывая над словами девочки, хлопнул маленькими ручонками по коленям и возмущенно спросил:
– И зачем мне еще одна тайна дома?
– Что вы сказали? – спросила Оля, не веря своим ушам. Все предыдущие страхи сразу же выскочили из ее головы, а душа замерла в ожидании сказки. – У дома есть тайна? Толя! Я тебе что говорила?
– Это я тебе говорил, – возразил брат и с сомнением посмотрел на человечка. – Это правда?
«Надо с этим незнакомцем держать ушки на макушке. Может, это какой-нибудь преступник здесь прячется? Или воришка? А чтоб мы не догадались, показывает тут фокусы всякие, как в цирке» – рассуждал Толя.
– Правда, что у дома есть тайна? – переспросил он еще раз.
– А чем мой дом хуже других? – обиделся коротышка. – У каждого дома есть своя тайна.
– А вы можете открыть нам эту тайну? – шепотом спросила Оля. – Мы, вообще-то, за этим и пришли.
– Как! – воскликнул человечек и подпрыгнул на своей тумбочке. – Вы пришли узнать тайну дома? Ну, наконец-то!
Он вихрем сорвался со своего места и стал бегать, подпрыгивая, вокруг ребят.
– Ух, ты! А то я тут уже завял, засох и чуть не сдох в самом расцвете сил!
Чувствуя заинтересованность девочки, он остановился напротив нее:
– Скукота полнейшая: помогать некому, мешать некому, пугать некого, шутить не с кем.
Он крутанулся на одном месте, подпрыгнул высоко и, очутившись перед Толей, сказал жалобно:
– И уйти не могу! Если я не передам кому-нибудь из людей тайну дома, то не имею права перебраться в новый дом и должен всю свою жизнь скитаться без приюта. А у меня вся жизнь впереди… если я, конечно, сегодня перехитрю кое-кого. Я еще совсем молодой, чтобы…
Тут он резко остановил себя и очень внимательно, серьезно посмотрел на ребят.
– Только что-то вы совсем уж зеленые, маленькие еще, чтобы вам тайну дома доверять, Доната спасать,… Хотя, можно попробовать… М-да, малы вы еще…
– На себя посмотри, ты тоже не старый, – улыбнулся Толя. – Сам говорил, что несовершеннолетний.
– А ты не сравнивай, – одернул его коротышка. – У нас с тобой заботы разные. Ты кто? Ребенок, ученик. У тебя все заботы на один лад – расти, учись, умней. А у домовых забот много: за порядком следи, ссоры в семье гаси, дом охраняй…
– А мне подружка говорила, – вмешалась в разговор Оля, – что их обокрали, когда все на работе были. А где в это время был домовой? Что же он не охранял дом?
– Видно, не ладили хозяева с домовым, не прислушивались к его подсказкам.
– А кому домовой передает тайну дома? – спросил Толя и удивился самому себе, чувствуя, что начинает верить этому заводному человечку.
– Кому попало, не доверит, – объяснял домовой. – Сначала человека проверит на честность, на храбрость, струсит он или нет… Хотя, человек – не орех, сразу не раскусишь…
И тут Оля кое-что решила, Толя сразу это понял по ее хитрым глазенкам.
– А вы нас уже проверили на храбрость, – заявила она. – У меня даже мурашки по коже пробежали. А когда дверь заскрипела – волосы дыбом встали!
Она весело рассмеялась, и человечек тоже поддержал ее звонким и довольным смехом.
– Правда? Правда? Ну, я же стара-а-ался! Мне, конечно, далеко до моего деда, тот был великий мастер по страхам, – доверительно обращаясь к девочке, рассказывал домовой. – У него вечером по коридору никто не ходил спокойным шагом. Только перебежками: вжик – туда, вжик – обратно.
– Он злой, значит, был?
– Почему злой? Строгий, справедливый. Он терпеть не мог, когда младших обижали, а старших не уважали. А семейка ему досталась трудная…
Оля посмотрела на босые ноги домового и, заметив, как постоянно шевелятся чумазые пальчики его ног, подумала, что малышу, наверное, холодно. Девочка подхватила его, как куклу, и усадила на тумбочку.
– Простынешь босиком, – сказала она опешившему домовому, и тот улыбнулся довольно, видно, забота эта ему понравилась.
Толя подошел и бесцеремонно выдернул из-под домового одну из тряпок, сложил ее аккуратно, положил на пол, и, предложив сестренке сесть, пристроился рядом с ней. Домовенок одобрительно следил за ним.
– Там брат сестру все время норовил исподтишка обидеть, – продолжил он свой рассказ. – А отец постоянно мать унижал. Вот дед мой и учил их, как мог. Не совсем, конечно, педагогично, как сейчас говорят, но в шок умел ввести, чтоб знали: как аукнется, так и откликнется, Он однажды хозяину… – тут домовой стал так хохотать и дрыгать ногами, что чуть не свалился с тумбочки, – … хозяину в его отчет на первую страничку сюрпризик положил. Представляешь, пришел он на работу, подает своему начальнику папку, тот открывает, а там… огромный таракан полузадушенный лапками дергает!
Домовой опять залился звонким смехом, а Оля передернулась:
– Фу! Не смешно!
Домовенок сразу насупился:
– А пусть не обижает дома никого! Сова и та своих совят хвалит: головастые, да лупастые! А он на детей кричал, мать детей своих обзывал. Из дома надо уходить так, чтобы тебя ждали, а не углы искали. Зато на улице- дед говорил- хозяин, фу-ты, ну-ты, строил из себя!
Домовенок вскочил на тумбочке, гордо выпятил грудь и выдал басом:
– Р-р-разойдись, грязь! Навоз едет!
Это было так уморительно, что ребята, не выдержав, расхохотались. Домовенок уселся и, довольный, добавил:
– Ничего, дед его хорошо учил, как надо родину любить!
– Можно подумать, – сказал Толя, успокоившись, – хозяин после этого добрее стал!
– Не стал, конечно, – вздохнул домовенок. – Грубого учить – только время зря мучить. Ну, потом дед его из дома выжил. Сколько ж с ним возиться, коли у него глаза вразбежку, а мозги набекрень? А хозяйке и детям все время помогал. Даже в сны приходил и подсказывал, что делать нужно, когда трудно было…
– А вы и в сны можете приходить? – удивилась Оля.
– Я все могу… ну, почти все… – просто и без хвастовства сказал малыш. – На то я и домовой. Кто к чему родится, тот к тому и пригодится. Ну, будем считать, что я вас страхами проверил, какие вы, видел. Могу теперь и побаловать. Какое чудо вам подарить?
Олюшка посмотрела на брата. Тот молчал и рассматривал домовенка, улыбаясь. И Оля подумала, что если попросит что-нибудь несбыточное, а малыш не сможет это сделать, то будет его очень жаль. А еще жаль испортить сегодняшнюю сказочную ночь. И тогда она сказала:
– Вы говорили, что снами управляете. Вот здорово! Я хочу побывать во сне у мамы, узнать, что ей снится.
– Эй! – повернулся к ней брат. – Ты говорила, что подсматривать нехорошо, а сама в чужой сон лезешь!
– Только без ужасов, ладно? – не обращая внимания на возражения брата, сказала Оля. – Я знаю, что любой сон можно себе заказать. Я уже это делала. Тогда что захочешь, то и приснится. Ой, а может, у меня в роду домовые были, и я тоже могу снами управлять?