– Все твои потенциальные проблемы сейчас видят седьмой сон.
Петро проверил рубашку милиционера. Не найдя в ней ключей, он полез к Затравкину в карманы брюк.
– Ручонки прочь от советской власти! – Шериф тут же проснулся и едва не подскочил. – Что такое?
– О, быстро оклемался. – Динцев демонстративно убрал руки, словно его застукали за совершением преступления. – Сам повезёшь девушек домой? Или ты ещё спишь?
– А долго я проспал? – Дмитрий помассировал лоб, силясь привести мысли в порядок.
– Сложно сказать. Ты хоть помнишь, что было?
Затравкин задумался. Всерьёз и надолго.
– Мы приняли эти таблетки, – начал он. – Потом меня вырубило и приснился сон о нас. А ещё… – Он посмотрел на продолжающую спать Свету.
– А ещё о вашей близости, да? – пророчески спросил Петро. – Только обрадую тебя – всё это не было сном.
– Как? – испугался шериф. – Что, мы с ней…
– Ещё и нас хотели привлечь, – не преминула вставить Алёна.
– Привлекают к ответственности, – раздражённо бросил Затравкин и потянулся за рубашкой. – Выходит, эта дрянь реально работает?
– Не знаю. Опиши ощущения.
– Ну… Я думал, это всё мне снится. Но ещё тогда мне показалось – уж больно реалистичный сон.
– А ты отдавал отчёт своим действиям? – спросила Алёна.
Затравкин вновь задумался. Затем выдал безрезультатный итог своих дум – молча пожал плечами, а Петро вспомнил кое-что ещё.
– Помнишь, как ты городил корову на баню про Интерпол и какого-то мексиканца?
– Серьёзно? – удивился Затравкин. – Этого не помню.
Вскоре к их обсуждению присоединилась и запоздавшая с пробуждением Света. Хотя оставалось неясно – это она запоздала или Затравкин опередил события? Света не рассказала ничего полезного. Более того, она даже не помнила факта совокупления с блюстителем правопорядка. Как итог – не слишком обрадовалась, узнав о нём.
– Почему ты меня не остановила? – гневно насела она на подругу.
– Я пыталась! Но разве тебя возможно остановить, когда речь идёт о мужиках?
Последовавшее молчание давало вполне однозначный ответ.
– Не смотри так на меня, крошка, – сказал Затравкин. – У нас всё было по обоюдному согласию, если тебя это утешит.
– Наверно, нам пора. – Света поправила блузку. – Спасибо за приятный вечер.
Петро не понял, к кому больше относилась данная благодарность. Наверное, к обоим парням. Он не стал их задерживать. Вечер и впрямь удался на славу – куда лучше одинокой дремоты в окружении могил.
Света и Дмитрий ушли по-английски, а Алёна, задержавшись на пороге, сказала Динцеву «пока» и растворилась в кладбищенской ночи.
19 июня
Утром следующего дня Пётр Динцев сменился на посту стража могил (так они со сменщиком называли свою должность) и на велосипеде поехал домой.
По пути он встретил Ирину, спешно семенящую в школьный лагерь. Она работала учительницей в местной школе, поэтому у Петро всегда при себе имелся аргумент для встречи – освежить запревшие знания начальных классов. В тот знаковый день он очутился на её сеновале именно под таким предлогом. Важно, что ей он показался вполне убедительным. И предлог, и Динцев.
– Привет, детка, – поздоровался он. – Есть минутка?
– Не сейчас, Петь, – бросила она, не сбавляя темпа. – Я и так опаздываю.
– Как всегда. Муж, дела.
– Когда-нибудь тебе тоже придётся повзрослеть.
И вновь испорченное настроение с утра пораньше. С чего вдруг он так на неё запал?
– Чёрт с тобой, – пробубнил Петро, когда Ира отошла на значительное расстояние. – Может, хоть сегодня удастся заснуть?
Но полноценно заснуть не удавалось, несмотря на адское желание спать. Максимум, чего он добился от самого себя – пресловутого состояния полусна.
– Это какое-то проклятие! – Динцев с силой ударил подушку, словно она являла собой сгусток причин всех его невзгод.
От постели его оторвал звонок Затравкина. Дмитрий предложил встретиться, чтобы обсудить какое-то дело. Чуть позже выяснилось, что именно он имел в виду.
– Я сегодня ездил в аптеку, – сказал он, когда они расположились на скамейке возле дома Петро. Оттуда открывался вид сиротской поляны. – «Слипинцвейг» уже продаётся там по двадцать гривен за пилюлю. Первые три – всем сельчанам бесплатно. Видел бы ты, какой возник ажиотаж.
– Неужели? – удивился Динцев. – Быстро он сработал.
Петро раздражённо отмахнулся от навязчивой осы, летающей вокруг него. Он подумал, что навязчивыми для него становятся и мысли о пилюлях.
– Сегодня лекция сорвалась из-за каких-то непредвиденных дел Розенцвейга, – продолжил милиционер. – С Петренко и председателем сельсовета он побеседовал ещё вчера, и те, как я понял, не против распространения «Слипинцвейга» в Изнанке.
– Интересно, они беседовали наяву или в полусне?
Затравкин скривил рот в фирменной полуулыбке. Скоро всё здесь получить приставку «полу», подумал Динцев и устало вздохнул.
– Света и Алёна в порядке? – спросил он.
– Не спрашивал. Они уехали утренним автобусом. – Дмитрий пренебрежительно сплюнул. – Походу, мы им здорово насолили вчера.
– Мы?
– Ну, ты же тоже присутствовал. Ладно, я принёс тебе твою бесплатную дозу препарата. – Затравкин вытащил точно такой же пакетик с тремя пилюлями, какой был у него вчера и бросил на лавку ближе к Петро. – Можем принять сейчас вместе.
– Я всё же не уверен, что это хорошая идея.
– Да что ты очкуешь. Запарил, – поддевал его Затравкин, готовясь принять пилюлю. – Со мной ведь всё в порядке. К тому же, со временем ты начинаешь лучше контролировать себя.
Он проглотил пилюлю и запил водой из стоящей неподалёку колонки. Затем присел на лавочку и боком упёрся в широкий ствол дуба, дабы не упасть при засыпании. Процесс начался, как и в прошлый раз, примерно через минуту. Дмитрий сначала заснул, потом пробудился и вяло поднял голову, глядя на стоящего перед ним Петро.
– Ну, как? – с нетерпением спросил Динцев.
– Что – как?
– Ты сейчас спишь?
– Разве? – Затравкин посмотрел на свои руки, затем окинул взглядом окружающую местность. – А где Райкконен?
– Кто?
– Кими. Гонщик. У него должна состояться автограф-сессия.
Петро разочарованно вздохнул.
– Это тебе приснилось. Откуда ему здесь взяться?
Дмитрий решительно встал. Его почти не качало.
– Чёрт! – сказал он. – Я чувствую себя бодрячком. А ведь я сплю, мать его! И осознаю. Точно тебе говорю, «Слипинцвейг» работает как часы!
Воодушевлённый шериф отправился по тропинке куда-то вглубь сада. Походкой, вполне достойной бодрствующего человека.
20 июня
Следующим утром Петро узнал, на что использовались первые бесплатные экземпляры пилюль многими сельчанами мужского пола. На днях начался сенокос. Но у отца и сына Динцевых скота не имелось, поэтому Петро в нём участия не принимал. Что не помешало ему увидеть весьма экзотичную картину ранним утром: трое мужчин и один подросток лет пятнадцати косили траву на поляне прямо напротив дома Динцева.
Сама по себе ситуация не заслуживала никакого внимания, каждый год эта семья косила траву на той поляне, и за многие годы Петро во всех деталях сумел изучить технику работы косой. В этот раз все четверо косили иначе, словно управляли своими телами дистанционно, из соседней усадьбы. Поэтому некоторые движения получались вялыми и заторможенными. Руки походили на естественные придатки рукояток кос – такие же негнущиеся и деревянные. Но больше всего Петро озадачил другой факт: никто из косарей не шевелил головами. Те упирались в грудь, как посаженные на шеи тыквы. Вряд ли из такого положения можно было видеть что-то кроме небольшого участка травы перед ногами.
Динцеву стало любопытно узнать о феномене спящих сенокосцев из первых уст (а в том, что они спали, он не сомневался), поэтому он не спеша оделся, грубыми кусками нарезал себе два бутерброда с колбасой и сыром и, поедая их на ходу, отправился на поляну.
Когда Петро оказался в нескольких шагах от первого из работяг, он остановился и поздоровался. Ответа не прозвучало, косарь всё так же монотонно двигался в направлении Динцева, не поднимая головы. Если бы Петро не отошёл в сторону, то коса прошлась бы по его ногам.