– Да и не обязательно это, Володя! – попробовал возразить Симаков.
– Нет! Банька входит в комплект гостеприимства. А я на правах хозяина определяю этот комплект! – сразу же пресёк всякие возражения майор.
– Банька, так банька. Подчиняемся воле хозяина, – засмеялся Симаков.
Обед растянулся часа на четыре. Было выпито две бутылки трёхзвёздочного «Арарата» и полбутылки «Столичной». Еда тоже значительно поубавилась. Раскрасневшиеся от спиртного, приятели вели непринуждённую беседу. Временами вспоминая различные приключения из своей жизни, перемешивая эти воспоминания с анекдотами. Часов около шести вечера Симаков предложил прогуляться, мотивируя это тем, что перед банькой необходимо немного протрястись. Возражений не последовало и все дружно встали из-за стола. Симаков с Генкой решили спуститься к озеру и побродить по берегу, а майор, сославшись на свои дела оставил их вдвоём, предупредив, что без четверти восемь он их будет ждать в методкабинете. Прогулка на свежем воздухе отрезвила приятелей и ощущение тяжести в желудках от выпитого и съеденного, постепенно исчезало. Без пятнадцати восемь они поднялись в методкабинет, где их ждал майор. Грязная посуда со стола была уже убрана, а чистая стояла на столе, готовая к употреблению. В центре стола появились ещё бутылка «Арарата» и бутылка «Столичной».
– Слушай, Володя, мы так сопьёмся, сколько же можно? – с наигранным недовольством сказал Симаков.
– А чего здесь пить? Тут совсем немного! Сейчас не будем, а после баньки, сам Бог велел, – пророкотал майор, – пошли в баню, там всё готово.
– Полотенца же надо взять, – робко заметил Кулаков.
– Ничего не надо! И полотенца, и простыни, всё уже в бане! И даже квас холодный есть. Всё на месте, вас только там нет! А ну, пошли быстро! – скомандовал майор и подтолкнул друзей к выходу.
Баню построили отменную. Небольшая парилка и просторный предбанник могли принять одновременно человек 10—12. На столе в предбаннике стояла трёхлитровая запотевшая банка с квасом и несколько чистых солдатских кружек. На стене висели свежие берёзовые веники, а в углу на скамейке, высилась стопка оцинкованных шаек.
– Молодец, Вова! Я тоже мечтал построить на турбазе баньку, но, ни средств, ни времени не было, – с сожалением заметил Симаков.
– Не печалься, Толик! Ну, у тебя не было возможности, у меня появилась. Пойдём, я тебя лучше веничком отхлестаю, – засмеялся майор.
– Ага, тебе только доверься, так шкуру спустишь! – отшутился Симаков.
Отрезвевшие и уставшие от бани, друзья опять направилась в методкабинет. Успешно допив остатки спиртного, около часа ночи все отправились спать. Утром друзей разбудил громовой голос майора, предложивший продолжить вчерашнее мероприятие. Но Симаков и Кулаков категорически возразили, сославшись на то, что они сразу же после завтрака уходят в горы. Майор поначалу обиделся, но, когда Симаков сказал, что у них совсем мало времени, а от намеченной цели, подняться на одну из безымянных вершин в верховьях Чин-Тургень они отказываться не хотят, Коцаренко успокоился.
– А сколько вам времени для вашей прогулки надо? – спросил майор.
– Сегодня вторник, 20 число, мы далеко не уйдём, – начал Генка, – 21-го подойдём под перевал, 22-го будем в Чин-Тургене, 23-го через вершину в сторону Иссыка. Я думаю, 24 числа к обеду, можем вернуться, – закончил Генка.
– Ну, и прекрасно! 24 июня суббота, опять банька, смыть с вас дорожную пыль, а 25-го, воскресенье. К вечеру я вас прямо по домам и развезу. Мне тоже в штаб округа в понедельник с утра надо. Всё, договорились! Пойдём завтракать, а потом можете идти на все четыре стороны. Идите, умывайтесь, жду вас в столовой, – майор поднялся и вышел.
После плотного завтрака часов в десять утра, двое друзей взвалили свои рюкзаки на плечи и направились в сторону Левого Лога. Их провожал двухметровый майор, повторивший в который раз, что ждёт их в субботу к обеду. После вчерашнего застолья и баньки идти вверх по тропе было тяжело. Друзья поднимались медленно, с частыми перерывами. Только часа через три они поднялись на ту площадку, где четыре года назад они ночевали после безуспешного посещения таинственных скал. Возле родника, отдохнули с полчаса, перекусили и стали собирать сухой валежник для того, чтоб взять его с собой к скалам. После отдыха преодолели перевал «Выпускников» и поднялись чуть-чуть вверх по ущелью. До большого валуна, где несколько раз делал ночёвку Кулаков, они не дошли. Решили заночевать на старой морене возле небольшого снежника.
Утром 21-го друзья поднялись, когда на небе остались лишь яркие звёзды, а через час солнечные лучи осветили вершины гор. К этому времени приятели шли по едва заметной тропке, круто поднимающейся на молодую морену. Через полтора часа после выхода с места ночёвки, остановились передохнуть возле огромного валуна. За четыре года ничего не изменилось, лишь язык ледника немного укоротился и отступил вверх метров на 400.
– Смотри-ка, Васильич, как ледник подтаял. В 68-м был почти около валуна, а сейчас вон куда убежал, – сказал Генка.
– Да, заметно уменьшился. Зато ледопад вон с того непроходимого перевала ещё больше стал. Ледник местами оторвался в верхней части, – заметил Симаков.
– Нам туда не надо идти, лишь бы на вершине снег не подтаял, а то опять ступени рубить придётся. Что-то сегодня не охота этим заниматься, – лениво зевнул Генка.
– Я не думаю, что на вершине нет снега. Погляди, кругом пятна снежников, – успокоил Генку Симаков.
– Часа два осталось до вершины и утро прекрасное. Тихо-то тут как! Даже ручейка не слышно, замёрз бедняга, – ещё раз потягиваясь, зевнул Генка.
– Кончай лень на себя напускать, – с наигранной строгостью сказал Симаков, – пошли, а то засиделись.
На вершину поднялись без всякого труда. Неглубокий снежный наст позволил друзьям преодолеть последние метры к вершине за пару минут. Кулаков на вершине стал разбирать тур из камней, чтобы достать жестяную банку из-под сгущённого молока, в которой должна была быть записка.
– Смотри, Васильич, как банку молниями побило. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Семь дырок в банке и записка наполовину обгорела. Да, это же моя записка! Помнишь, четыре года назад я её писал, когда назад шли?
– Конечно, помню. Банку надо поменять, а записку в полиэтиленовый пакетик засунуть. На обратном пути поменяем. Какую-нибудь же банку освободим из-под сгущёнки или тушёнки, – сказал Симаков, глядя на дырявую банку в руках у Генки.
Спуск по гребню в сторону непроходимого перевала занял немного времени и вскоре друзья стояли возле загадочных скал.
– Васильич, давай далеко от скал уходить не будем. Неужели не найдём рядышком место для одной палатки? Да хотя бы вон на той площадке, где когда-то нас с вертолёта высаживали. Разровняем камни, а под ними, мне кажется, мелкие камушки как щебёнка. И снежник недалеко, с водой проблем не будет.
– Давай-давай, я не против такого решения, – согласился Симаков.
На установку палатки времени затратили больше часа, но до наступления сумерек было ещё далеко. С самого утра они ничего не ели и здорово проголодались. Соорудив приличный очаг, друзья развели костёр и уже совсем скоро была готова каша гречневая с мясом. Пока ели кашу, приготовленную из брикетов, в другом котелке закипела вода для чая. Сытно поев и напившись ароматного чая, они разлеглись на спальниках, расстеленных возле палатки. Друзей разморило под ярким, горным солнцем, которое начинало медленно двигаться в сторону заката.
– Ну, что Гена, пойдём, посмотрим, что там с нашими скалами, пока светло? – начал подниматься Симаков со своего спальника, на котором он удобно лежал возле костра.