— Первый на связи. Говорите.
— Поденка выходит из номера, направляется к лифтам.
— Вас понял, четвертый. Пятый, приняли сообщение?
— Пятый на месте.
Прошла минута.
— Первый, вызывает пятый. Поденка идет через вестибюль к выходу.
Голос в рации звучал глухо, и Кабаков понял, что агент, по-видимому, говорит в микрофон, вдетый в петлицу.
Кабаков смотрел на рацию Корли, и на щеках у него вздувались желваки. Если Авад направится в другой район города, он сможет присоединиться к слежке в считанные минуты. По рации, правда, чуть слышно, можно было различить шуршание вращающихся дверей, затем шум улицы: это агент вышел из отеля вслед за Авадом.
— Первый, это пятый. Он следует на запад по Декатур-стрит. — Долгая пауза. — Первый, он входит в Бьенвилл-Хаус.
— Третий! Прикройте сзади!
— Вас понял.
Прошел час. Авад не появлялся. Кабаков думал о комнатах, в которых ему приходилось ждать. Он успел забыть, как устает человек, как ему надоедает помещение, из которого приходится вести слежку. Здесь невозможны разговоры. Кабаков смотрел в окно. Корли не отрываясь глядел на рацию. Мошевский изучал что-то такое, что извлек из собственного уха.
— Первый, это пятый. Он выходит. С ним — Таракан.
Кабаков набрал в грудь побольше воздуха и медленно выдохнул. Таракан — это Мухаммад Фазиль.
А пятый все еще говорил:
— Они берут такси. Такси номер четыре-семь-пять-восемь. Регистрационный номер штата Луизиана четыре-семь-восемь, джей-эл. Повторяю: Джульетта-Лайма. Двенадцатый следует машиной…
Сообщение перебил другой голос:
— Первый, я двенадцатый. Следуем за ним. Он свернул на запад, по Мэгазин-стрит.
— Вас понял, двенадцатый.
Кабаков подошел к окну. Ему было видно, как наземная бригада крепит такелаж на очередном грузе; один из рабочих заменяет бригадира.
— Первый, это двенадцатый. Он поворачивает на Пуадра. Похоже, идет к вам, джей-семь!
— Джей-семь на связи. Вас понял, двенадцатый.
Корли остался в бытовке, а Кабаков и Мошевский заняли позиции снаружи — Кабаков в кузове грузовика, за брезентом, а Мошевский в передвижном туалете с глазком в двери. Они втроем образовали что-то вроде треугольника вокруг посадочной площадки.
— Джей-семь, джей-семь! Вызывает двенадцатый. Объекты на перекрестке Пуадра — Рампарт. Движутся на север.
Корли подождал, пока Джексон в вертолете не отошел от кровли, осторожно снижаясь к площадке, и связался с ним на специальной частоте.
— К вам гости. Сделайте перерыв минут через пять.
— Вас понял. — Голос у Джексона был спокойный.
— Джей-семь, мобильный двенадцатый. Объекты на другой стороне вашей улицы, выходят из машины.
— Вас понял.
Кабаков никогда раньше не видел Фазиля. Теперь он разглядывал его в дыру в брезенте, будто Фазиль представлял собой некую экзотическую форму дикой природы. Зверь. Мюнхенское чудовище. Шесть тысяч миль — какая долгая охота!
Футляр фотокамеры! Вот где у тебя оружие,подумал он. Попался бы ты мне в Бейруте!
Фазиль и Авад стояли возле штабеля ящиков у края площадки, глядя на вертолет. Ближе всего они находились к Мошевскому, но видеть он их не мог. Они разговаривали. Авад что-то сказал, и Фазиль кивнул ему в ответ. Авад повернулся и подергал дверь туалета, где укрывался Мошевский. Дверь была заперта изнутри на крючок. Авад прошел в следующий по порядку передвижной туалет и через минуту вернулся к Фазилю.
Вертолет спустился на площадку, и арабы отвернулись от поднятой им пыли. Джексон вылез из кабины, спрыгнул на землю и направился к бачку с охлажденной водой.