Если ей это удастся, разум увековечит этот день ярким воспоминанием на всю оставшуюся жизнь.
Ида неспешно «шла» в воде, раздумывая: что бы такое учудить?
Первое и единственное, что можно сделать, плавая на глубине – это нырнуть на самое дно. Ида не знала: получится ли у нее. Она неплохо выучилась нырять в детстве, но, когда не знаешь глубины, это может испугать, а малейший страх позволит упругой воде быстро вытолкнуть тебя на поверхность.
Ида вдохнула поглубже и, кувыркнувшись, ринулась вниз, делая широкие взмахи руками и ногами. Впереди было дно. Близкое и в то же время далекое, затуманенное зеленоватым подводным маревом. На какой-то миг Иде представилось, что там внизу ее ждут страшные торчащие палки ржавой арматуры. Они вонзятся ей в грудь, в горло. Она уже не всплывает, и лишь на темной глади водохранилища проступит кровавое пятно…
Но дно было безобидное, даже не усеянное камнями. Один только песок и мелкие, как клочки шерсти водоросли.
Ида приближалась к нему. Вода отвратительно давила на глаза и лезла в носоглотку.
С необыкновенным чувством – чувством достижения безумной, но твердо поставленной цели, Ида сделала последний рывок и по орлиному вонзила пальцы обеих рук в мохнатое дно.
Она почувствовала, как на ее безымянный палец что-то наделось – что-то вроде скрученной колечком проволоки или…
Ида отпрянула ото дна, перевернулась и понеслась вверх, вожделея приход в легкие спасительного воздуха. Ей казалось, что прошла целая вечность.
Вынырнув на поверхность, она тут же принялась сморкаться и протирать глаза, еще ничего толком не видя и слушая глухой шепот в затопленных ушах.
Когда она убирала назад волосы, то почувствовала, как вместе с ладонью по щеке прошлось что-то твердое и шершавое: неизвестная штуковина все еще сидела на пальце. Основательно вытерев глаза, Ида взглянула на свою руку.
«Нет, такого не бывает! Глупости!»
Она зажмурилась и вновь открыла глаза.
«Черт!»
Ее палец украшало самое настоящее, отливающее потускневшим серебром, ювелирное кольцо.
Ида вскрикнула, судорожно засмеялась. Потом, не помня себя от волнения, всеми известными ей стилями бросилась плыть к берегу, не в силах поверить в ослепительное чудо.
«Лишь бы не потерять!»
– Ты что, от акулы убегаешь? – улыбнулся Андрей, помогая Иде взобраться по крутому берегу.
Он уже заметил наползающие тучи и начал готовиться к отъезду.
– Смотри!
– Что это?
– На дне нашла!
– Хм! А если честно?
– Я же говорю, нашла на дне!
Андрей несколько секунд недоумевающе рассматривал серебряный перстень, потом растерянно всплеснул руками.
– Ладно, я сдаюсь. Колись!
– Я тебе клянусь!
Андрей махнул рукой и, ничего не сказав, принялся скатывать циновку. Когда они через минуту садились в джип, Ида заметила на его лице довольную ухмылку. Андрей подумал, что после разговора о деревянном колечке Ида решила утереть ему нос и достала из своего тайника настоящее драгоценное кольцо, которое прежде не надевала.
Андрей принадлежал к людям, которые сворачиваются ежом, едва столкнувшись с чем-то поразительным и необъяснимым. Он был атеистом, не верил в призраков, в инопланетян и в заговоры правительств. Даже совпадения больно ударяли по его простой и прозрачной картине мира, заставляя искать сколь угодно притянутые, но логичные объяснения.
Когда они выехали на шоссе, все вокруг уже сделалось неестественно мрачным и гнетущим. Ветер рвал листья с деревьев и кустов, поднимал с обочин клубы дорожной пыли. В небе за водохранилищем похожие на страшные танцующие скелеты мерцали молнии.
– Вот зараза! – выдохнул Андрей.
В лобовое стекло мощным водопадом ударил ливень. Дворники метались вправо-влево без всякого толку.
– Если разобью машину, отец убьет.
– А если разобьемся не убьет, – улыбнулась Ида.
– Иди ты! Шуточки…
Андрей недавно получил права и потому ехал тихо, боязливо прижимаясь к краю дороги. Ида любовалась поочередно то стихией, то своим новым сокровищем. Ей было плевать на металл, из которого сделано кольцо. Быть может, его изготовили пять лет назад из олова и продали какому-нибудь туристу в Турции в лавке дешевых побрякушек.
Но она достала это кольцо со дна! И достала случайно, даже не видя и не зная, что оно там есть!
Кольцо было удивительное, но довольно зловещее. Покрытое странными угловатыми символами, напоминающими буквы древнескандинавского алфавита. Вместо драгоценного камня на внешней его стороне красовалось маленькое изображение человеческого черепа.
За годы, проведенные на дне, металл покрылся темным налетом, однако, несмотря на это, Ида смогла хорошенько разглядеть этот черепок.
Ей невольно вспомнился Барабанов – у него такой блестящей чертовщины полно, судя по фото.
Вопреки своему обыкновению Ида решила впредь носить кольцо на пальце. На том самом пальце, на который оно так чудесно наделось.
Интересно, кто был его прежним хозяином? Скорее всего, какой-нибудь рокер или бородатый байкер, или татуированный панк. Потерял, когда купался или специально выбросил в воду… Но нет. Что-то подсказывало Иде, что все не так просто. Это было старое кольцо. От него веяло временем.
«Постараюсь передать тебе свою ауру!» – решила Ида. – «Даже череп можно перевоспитать!»
– Все-таки, откуда кольцо? – внезапно спросил Андрей.
– Нашла на дне.
– Вот не верю!
– На дне! – жестко повторила Ида. – На самой глубине, с первого раз, на ощупь!
– Так не бывает!
– Бывает!
Андрей начал коситься на руку Иды, разглядывая перстень, но вдруг страшно выругался и вдарил по тормозам.
Из-за поворота словно из неоткуда выкатился на шоссе громадный ничего не видящий грузовик.
– Черт! – Выдохнул Андрей. – Козлы, а!
Ида сняла с пальца кольцо и осторожно положила в карман. Остаток пути они провели в напряженном молчании.
Черная полоса
Март принес Людвигу сразу три больших огорчения, каждое из которых бросило тень на его репутацию и перспективы.
Все началось с огромного куска хозяйственного мыла, который фрау Глобке, решившая в тот день помыть паркет в коридоре, оставила на подоконнике.
Скоро в коридор высыпала стайка первокурсников, и мыло моментально оказалось на полу. Там его метким пинком отшвырнули в дальний конец коридора – мыло прокатилось на многие метры, оставляя на мокром паркете скользкий след. Оттуда кусок запустили обратно. Потом еще и еще раз. Затем, не выдержав этого безобразия, одна из учениц подобрала мыло и вернула на подоконник.
Через минуту в коридор вошел Людвиг. Будучи в приподнятом настроении, он быстрой пружинящей походкой, двинулся в сторону своего кабинета, беззаботно помахивая портфелем.
В какой-то миг его правая нога самовольно взметнулась к потолку, пол перевернулся и с оглушительной силой шарахнул сперва по затылку, а потом по спине, словно гигантская ладонь. Портфель улетел неведомо куда, но Людвиг о нем даже не вспомнил. В глазах извивались и плясали разноцветные змейки.
Первое что он услышал был перепуганный голос фрау Глобке:
– Боже мой, Людвиг! Вы в порядке? – она бежала, семеня коротенькими ногами, как клуша, чей цыпленок попал в беду.
– Глупые дети, играли в футбол мылом! Извините, ради бога! Вам не очень больно?
Она принялась подымать Людвига на глазах у изумленных учеников. Людвиг попробовал встать сам, но позвоночник пронзила острая боль. Он охнул и снова опустился на пол.
– Что, что с вами?! – заголосила Глобке.
– Ничего! – огрызнулся Людвиг.
Он кое-как, кряхтя, поднялся на ноги и обвел коридор яростным взглядом.
– Где мой портфель?
– Вот тут…
– Вы за это ответите! – прошипел Людвиг в лицо хаузмайстерин.
Он был готов убить ее. Фрау Глобке побледнела, будучи в полной уверенности, что бедный Людвиг слишком сильно ушиб головку.