Мокрые джинсы неприятно прилипали к телу, автобус трясло на каждой неровности дороги так, что, казалось, он сейчас развалится на части, девушка справа без умолку щебетала о своих семейных проблемах, а ребенок дергал ее за волосы и что-то лепетал. Павел напрягся еще сильнее и почувствовал, как капля грязи упала ему на нос. Чертовы дети.
ГЛАВА 3. «ВСТРЕЧА»
Виктор захлопнул за собой дверь мокрой блестящей черной машины и, опершись рукой на ее крышу, прищурился и посмотрел на открывшуюся перед ним церковь. Местечко, конечно, было подозрительным: окраина города, со всех сторон окруженная шумным и непроглядным лесом, и ни одного жилого дома или магазина вокруг. Само здание церкви было не особенно большим, центральный вход украшали четыре грязно-белых колонны, а слева, в невысокой узкой башенке, видимо, находились монашеские кельи. Купола были не золотыми, как обычно, а какими-то темно-коричневыми, почти черными, с облупившейся черепицей и слезающими лохмотьями краски, крест на шпиле среднего купола был старым и, казалось, готовым уже развалиться на части под напором холодного осеннего ветра. Капли дождя уныло стучали по грязным окнам с пародиями на витражи. Все было таким опустошенным, угрюмым и безысходным, что Виктор даже усомнился в том, что это действительно было церковью. Богу самому, наверное, жутко было смотреть на это место. «Неудивительно, что он отсутствовал, когда тут произошло убийство», – с иронией подумал Виктор и, поправив черный галстук, закурил сигарету, которая под дождем не хотела разгораться, и постучал в тяжелую дубовую дверь, подсознательно ожидая того, что ему вообще никто не откроет. Но спустя минуту за дверью послышались чьи-то торопливые шаркающие шаги, и глухой сиплый голос сказал:
– Церковь для прихожан закрыта.
– Виктор Снегирёв, детектив. Мне тоже войти нельзя?
Дверь мгновенно открылась, и Виктор увидел старого монаха, одеждой которому, как ему показалось, служила лишь обмотанная вокруг его хилого тела старая серая тряпка. На шее у монаха болтался массивный золотой крест, а в туманных голубых глазах светился холодный огонек испуга и подобострастия.
– Проходите, проходите… – залепетал монах. – Я позову Ивана, он проводит вас, куда следует.
Виктор учтиво кивнул и остался ждать около входа, рассматривая полумрак церкви, потрескавшийся пол, старые каменные стены и иконы, на которых играли отблески теней, отбрасываемые пламенем многочисленных свечей. Пахло воском, стариной, сыростью и коптящим серым дымом. Отчего-то Виктора передернуло.
– Здравствуйте, я священнослужитель Иван, – глубокий мужской голос заставил Виктора отвлечься от осмотра икон и посмотреть на говорившего человека. – Вы, наверно, тот самый детектив. Рад, что вы согласились прийти.
Он пожал руку Снегирёву, и Виктора передернуло: его раздражали люди со слабым рукопожатием.
– Я никогда не отказываюсь от заданий, какими бы они не были, – стиснув зубы, сказал Виктор.
– Нужно быть верным своей работе, – кивнул Иван.
– Что, собственно, у вас тут случилось?
– Ужасное. Кажется, сам Господь оставил нас…
Иван быстро пошел в тот зал, где все еще оставались тела двух женщин в черных одеждах. Они лежали лицом вниз, так, как и до их обнаружения. В зале пахло мертвечиной, хотя все окна были открыты настежь.
– Расскажите мне все, что знаете, – сказал Виктор, доставая блокнот и авторучку.
Иван внимательно посмотрел за действиями детектива, затем медленно начал рассказывать.
– Когда вчера вечером служба закончилась, эти женщины, их зовут Маргарита и Иллария, ушли вдвоем, куда и зачем – я не могу сказать, я в тот момент провожал прихожан, а они вышли из зала, видимо, сюда.
– Так, – кивнул Виктор, записав последнюю фразу.
– Потом я пошел сюда, чтобы проверить, не осталось ли кого в церкви, потому что было очень поздно, и все должны были уйти, – сказав это, Иван поморщил лоб. – И, когда, я зашел сюда, все свечи были погашены, а на полу лежали их тела. Я увидел их, потому что горело лишь две свечи, но и они погасли вскоре.
– В какое время они вышли из зала? – спросил детектив, посмотрев на Ивана, который почему-то покраснел.
– Ну… Служба кончилась около восьми. А потом…
– Можно осмотреть тела? – нетерпеливо перебил его Виктор.
– Да. Конечно. Только аккуратно. Скоро должен приехать врач, он должен их осмотреть.
Уже начинало темнеть, когда она подъехала на такси к нужной церкви. Светлана заплатила таксисту и вышла на улицу, где еще шел мелкий дождь. Она быстро побежала под крышу здания, чтобы не промокнуть. У входа ее встретил служитель церкви.
– Меня зовут Павел, вы врач из больницы?
– Да. Меня зовут Светлана Лисичкина.
– Проходите, пожалуйста.
Она вошла в церковь, и в нос резко ударил запах свечей и старой сырости. Несмотря на это, Светлана была решительно настроена на выполнение своего задания и уверенным шагом прошла за Павлом в маленький зал для молитв, где находился другой служитель и еще какой-то молодой мужчина в дорогом и красивом черном костюме. Оба встали, приветствуя женщину, однако, она отрывисто и довольно резко сказала им:
– Надеюсь, вы не будете мне мешать? Моя работа построена на внимании, а…
– Конечно, мы скоро уйдем, – наклонился служитель и вышел к Павлу, где они остались стоять и наблюдать за происходящим.
Молодой человек в костюме протянул руку Светлане и сказал:
– Я детектив, Виктор Снегирёв.
– Рада знакомству, – руку она не пожала.
– Знаете, нам предстоит долгая работа и…
– И я не собираюсь задерживаться, уважаемый. Сделаю, что от меня требуется и уйду, а вы можете работать здесь, сколько душа пожелает.
Виктор опешил от подобного совершенно не обоснованно резкого тона, а Светлана наклонилась к телам и начала внимательно их осматривать.
Павел Уткин, вытирая засохшую грязь с носа, недовольно стоял на остановке и чувствовал, как тяжелая камера давила ему на плечо. И куда теперь? Автобусы дальше не ходят, это была конечная, а он впервые находится в этом месте и совершенно не имеет представления о том, что делать и в какую сторону повернуть. Павел нехотя вытащил влажный холодный телефон из кармана и набрал начальника редакции, хотя ужасно не хотел этого делать: он считал, что, прося о помощи, ты заведомо убеждаешь окружающих в своей собственной слабости. Но сейчас ситуация была безвыходной, а стоять под ливнем на пустынной остановке, где не было ни домов, ни магазинов, ни, тем более, указателей, ему не хотелось.
– Приехал? – минуя приветствие, спросил начальник, и на фоне его голоса что-то упало. – Черт!
Уткин почему-то злорадно ухмыльнулся.
– Да. Куда теперь?
– Не знаю, посмотри на карте и включи навигатор.
Звонок оборвался. Уткин, злобно тыча окоченевшими пальцами по экрану, вбил название церкви и ужаснулся: ему предстояло полчаса идти пешком по дороге рядом с лесом, чтобы добраться до места назначения. Хотелось плюнуть на все и дождаться следующего автобуса, чтобы уехать обратно, в центр, и погреться в каком-нибудь кафе за чашечкой обжигающего горького кофе. Но мысль о повышении подстегивала и грела душу лучше любого кофе, поэтому Павел, скрипя зубами от холода, быстрым размашистым шагом пошел по пустой дороге, спотыкаясь в ямах и выбоинах, сопровождаемый лишь бесчувственным электронным голосом навигатора.
Промокший, уставший, с заплетающимися от долгой и быстрой ходьбы ногами, Павел Уткин прополз по ступенькам и постучал в дверь церкви. Перед ней стояла чья-то машина, и он подумал, что, наверное, начальник просто решил подшутить над ним, и тут уже работает другой журналист. Дверь быстро открылась и Павла впустили без разговоров.
– Вы даже не спросите, кто я? – Он удивленно посмотрел на старого монаха.