В охотники за головами вампиров ее взяли с протекции Дэйва, однако, кто знает, может, он ошибся, избрав ее для этой непростой роли. Чтобы быть полноправным членом братства охотников, необходимы железные нервы и строгая выдержка. Этих качеств, казалось, иногда не хватало Руди, или она легко утрачивала их в сложной ситуации. При любых других обстоятельствах девушка, наоборот, проявляла чудеса стойкости в избытке и на сто процентов демонстрировала свои боевые навыки и акробатические трюки, незаменимые для хорошего охотника, приобретенные ею в школе спортивной гимнастики.
– Алистер сегодня был сам не свой, он определенно переступил грань, это было слишком даже для него, – заметила Руди, сама не зная для чего, наверное, просто чтобы что-нибудь сказать.
– С ним что-то происходит, – подхватил Дэйв, довольный тем, что девушка сменила тему разговора, который совсем у них не вязался. – Конечно, он и так довольно-таки странный тип, в разнообразных чудачествах ему точно не откажешь, но сегодня я заметил в его словах некую обреченность, которой раньше у него не чувствовалось. Это все наводит на мысль, что…
– Что у него какая-то проблема, Дэйв? – бесцеремонно прервала его Руди. – Но у нас у всех есть свои проблемы. Что из того? Если Алистер пожелает, то поделится с нами, но так или иначе он все равно не станет просить о помощи. Ты его отлично знаешь, Дэйв.
Он согласно кивнул. Разумеется, он хорошо знал своего давнего друга, хотя и не так близко, как хотел бы. Мысли, роившиеся в голове Алистера Майлза, часто были для него непостижимой тайной. В свою душу тот и вовсе никого не впускал. Боль, терзавшую его изнутри, он приглушал тем, что подвернется, чаще самым простым и доступным средством – алкоголем. Помимо всего прочего он наверняка глотал пачками различные антидепрессанты не в состоянии самостоятельно справляться с возникающими трудностями, о которых предпочитал умалчивать.
– Ему бы поработать с напарником, пока не пройдет депрессия, – проговорил Дэйв, хотя знал, что эта идея заранее обречена.
– Ничего не выйдет, – озвучила его мысли вслух с долей здравого скептицизма в голосе Руди. – Он всегда действует в одиночку. Проще заставить его признаться, что он все еще спит с большим плюшевым медвежонком, как в детстве.
Улыбка озарила лицо Дэйва, когда он живо представил нарисованную подругой картину. Странностей у Алистера имелось немало, и вполне возможно, что слова Руди могли быть истинной правдой. То, что они сегодня поссорились и даже немного подрались, являлось скорее закономерностью, чем исключением из правил. Слишком уж часто они стали пускать в ход кулаки. Так и до открытой вражды недалеко…
Руди пригубила очередной бокал с бренди и придала своему лицу скучающий вид. Было видно, что запас отвлеченных тем ею исчерпан до самого дна.
Бросив взгляд на настенные электронные часы со светящимся циферблатом, – а было без четверти три ночи, – Дэйв поставил пустой бокал на низкий журнальный стол и поднялся, чуть пошатываясь, с дивана.
– Я, пожалуй, пойду домой, – заявил он. – О, только не надо любезностей, не провожай меня, Руди.
Девушка тоже подскочила, словно под нею диван нагрелся, как сковорода, поставленная на сильный огонь.
– Нет, ты никуда не пойдешь!
Глаза Дэйва мигом округлились. Открыв рот, он, однако, не смог выдавить из себя ни единого слова, потому как любые слова застревали у него в горле.
Неожиданно девушка вцепилась ему в футболку-поло.
– За окном глубокая ночь, и силы тьмы сейчас могущественнее, чем обычно. Я не отпущу тебя, Дэйв, ни при каких обстоятельствах.
По взгляду Руди было понятно, что лучше с нею не спорить.
– Хорошо, – сдался молодой человек, подняв ладони вверх, как бы сдаваясь. – Тогда, будь добра, постели мне. Можно тут, прямо на диване.
Лицо Руди стало безмятежным, когда она поняла, что Дэйв не покинет ее. Она подняла бутылку бренди вверх.
– Налить еще?
– Спасибо, не надо. Я лучше лягу спать.
«Ты что, устал? Просто невероятно! Ты ведь не убил ни одного вампира…» – подумалось вдруг Руди, однако она ни слова не произнесла вслух. Принеся из спальни подушку и легкое шерстяное одеяло, девушка бросила все это на диван. Взглядом она предложила другу укладываться в импровизированную постель самостоятельно. Сама же в очередной раз потянулась за бокалом.
– Оставь это, Руди. – Дэйв кивнул на бутылку бренди.
Пропустив его замечание мимо ушей, она наполнила бокал ровно наполовину и отставила бутылку в сторону.
– В конце концов… черт тебя подери, Дэйв, ты мне не мать и не отец, чтобы запрещать мне что-либо, – с неприкрытой злобой в голосе произнесла Руди, не глядя на молодого человека, и пригубила хмельной напиток. – Я давно повзрослела, а ты, похоже, этого и не заметил…
Он ничего не сказал в ответ, лишь поджал губы; к тому же все слова сейчас были бы совершенно бессмысленными.
В комнате стало невыносимо душно и жарко. Разгоряченный вдобавок спиртным, Дэйв испытывал явные неудобства. Лоб его обильно покрылся испариной. Он стянул с себя футболку, обнажив безупречный торс, и почти упал на диван. Силы неожиданно покинули его. Ему стало вдруг казаться, будто он плывет по небу, точно пушистое белое облако, – безмятежно, размеренно, никуда не торопясь. Голос Руди слышался откуда-то издалека, словно она находилась за много сотен метров и звала его по имени.
Как ни старался Дэйв прислушиваться к словам девушки, чтобы понять их, объятья Морфея оказались куда крепче, и он не сумел из них вырваться. Провалившись в глубокий сон почти мгновенно, он не слышал, как Руди сначала ушла в свою спальню, но вскоре вернулась и, чуть поколебавшись, прилегла на краешек дивана, повернувшись к нему спиной. Вскоре она также погрузилась в сон, затянувший ее в себя, как болотная трясина.
Глава третья
Послышались какие-то возбужденные голоса, однако Эдвин счел, что все это ему предвиделось. Мало ли что почудится верховному повелителю, пока он находится в глубоком раздумье?
Он сидел на небольшом пьедестале в кресле, похожем на монарший трон, с подлокотниками, украшенными россыпью драгоценных камней, и фамильным гербом на высокой спинке, в окружении бесчисленного количества сановников, которых считал настоящими болванами. Ни о ком вокруг он не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что тот или иной служака вообще достоин его высочайшего внимания.
За дверями нарастал ужасающий гул, и Эдвин, оставив привычку слишком глубоко погружаться в свои тайные мысли, начал прислушиваться к окружающим звукам. Когда в зал заседаний ворвались сразу несколько фигур в черном одеянии, выглядевших до того мрачными, будто они только что прибыли с похорон, глава клана вампиров, не вставая, протянул им навстречу руки. Один из вошедших, высокого роста мужчина, одетый чуть богаче других, с отличительным орденом на груди, удосужился прорваться к повелителю и прошептать ему несколько слов на ухо. Вначале Эдвин даже не осознал до конца, какую информацию только что получил, но когда до него дошел смысл сказанных слов, он тотчас вскочил с кресла и бросился в толпу окружавших его подданных.
Повелитель «детей ночи» выглядел жутко и чрезвычайно опасно. Он метался по залу, как тигр в клетке, бросая на каждого, с кем сталкивался, испепеляющий, полный ужаса и ненависти, взгляд. Те, кто удостаивался подобной чести, сразу отводили глаза, уставляясь в пол, и старались затем затеряться в рядах своих соратников.
А быть рассерженным и полным тревоги верховному повелителю было от чего. Один из вошедших, тот самый мужчина, выглядевший более презентабельно, чем остальные его собратья, сообщил ему, что убит его кузен. Это злодеяние совершил охотник на вампиров, выследивший и расправившийся с Эриком на заброшенном складе строительных материалов.