Вдали показались дома, радость поступала к горлу, слёзы хотели прорваться, но я задушил их и выстрелил в зомби, тянувшего ко мне свои кривые руки.
Дверь была не заперта, и я вошёл, прижимая к груди оружие. В гостиной было темно и пусто, вещи в беспорядке лежали на полу. Кухня, примыкающая к прихожей, оказалась просторной и светлой, у окна стоял детский стул, на котором лежали твердые банки из-под сока. Я осмотрелся и поднялся наверх, ступая по скрипучим половицам; там размещались ещё две комнаты. Войдя в одну из них, я увидел молодую пару. В них не было ничего необычного, кроме того, что умерли они совсем недавно. Руки девушки лежали на шее супруга, аккуратно обхватив её. Широкие ладони юноши полностью закрывали тонкую шея жены. Он обещал ей, что всё закончится быстро, он шептал ей, что лучше гореть в каком-то там адском котле, чем глодать друг друга. Она неуверенно кивнула и решила полностью довериться мужу. Теперь же они лежали с сине-серыми лицами, медленно гниющими среди давным-давно прогнившего насквозь мира.
В соседней комнате, с разукрашенными стенами, с обвалившимся потолком, с разбросанными черными и серыми игрушками, в маленькой деревянной кроватке лежал ребёнок. К крохотному лицу была прижата подушка; видимо, родители побоялись даже смотреть своему сыну в лицо после такого. Они не виноваты, дружище, что всё обернулось так, они лишь хотели, чтобы тебя это не коснулось.