Они сидели, прижавшись друг к другу и поочередно смакуя последние глотки из казавшейся здесь неуместной стеклянной бутылки «Хайникена». Сергей пялился в монитор, а Ольга взялась за заячьи шкурки: пора бы уже пустить их в дело и соорудить простую, но теплую и удобную обувь к предстоящей зиме. Зимней одежды, обуви и снаряжения у них не было: забрасывались в конце лета, налегке, когда только начинали вымерзать последние комары и мошка, а дни были достаточно теплыми, чтобы можно было даже ненадолго окунуться в ставшую уже ледяной воду Белого моря. Уже в первые дни эксперимента ими было принято негласное правило: если изготовленным первобытным инструментом хоть раз удалось решить предназначенную ему задачу, то современный аналог забрасывался в дальний угол и больше не доставался; при этом собственноручно изготовленное изделие можно было совершенствовать сколько угодно. Предстояло еще многое: построить импровизированную баню (на этот счет у Сергея были только теоретические прикидки), добыть достаточно пушнины, чтобы, если не пошить новую одежду, то хотя бы утеплить изнутри теперешнюю, пополнить запасы вяленой рыбы, а в идеале – соорудить небольшую солеварню для добычи соли из морской воды: взятая с собой ушла на заготовку рыбы и уже заканчивалась. Но сначала – обувь.
На оборотной стороне заячьих шкурок были уже размечены выкройки: для этого достаточно обвести контур ступни и, проведя несложные расчеты, дополнить его элементами, формирующими пятку, голенище и мысок, состоящий из отдельных лепестков, которые нужно было туго стянуть кожаным шнурком. С помощью проколки из кремневой пластины Ольга достаточно быстро сделала в нужных местах несколько десятков отверстий для соединения деталей обуви, вывернула одну из заготовок мехом внутрь и, лихо орудуя первобытной иглой, принялась сшивать пятку. Игла была изготовлена из расщепленной вдоль косточки, один из концов которой был обструган до сравнительно плоского и тонкого состояния, чтобы затем кусочком заостренного камня проковырять в ней ушко. Другая, рабочая сторона была сперва отшлифована на куске гранита, а затем заточена и отполирована с помощью клочка грубой кожи.
Закончив таким образом со всеми четырьмя пятками, Ольга приступила к сборке обуви. Она разулась, поджала под себя одну ступню, а вторую вытянула чуть вперед, поставила на теплый заячий мех и начала продевать заготовленный заранее шнурок в отверстия, понемногу стягивая заготовку. Плоский кусок шкурки преображался на глазах, постепенно облегая ногу и превращаясь во вполне симпатичный кожаный сапожок. Лишь клочки меха, выбивавшиеся на мыске из-под сложенных кожаных лепестков, выдавали незамысловатость технологии его изготовления. Закончив со вторым сапожком, она поднялась с земляного пола, встала, чтобы покрасоваться в обновке и обратилась к Сергею:
– Посмотри, как тебе? Теперь я – почти как настоящая первобытная женщина. А сейчас – твоя очередь, отвлекись немного и разуйся.
– Отличный результат, поздравляю! – Сергей перевел ноутбук в режим ожидания: ближайшие полчаса разбираться в коде ему точно не придется, а запас аккумуляторов нужно беречь.
– Садись сюда… Да, хорошо. Ставь пятку на шкурку, шнуруй!
– Ерунда какая-то получается. Как ты их собирала?
– Смотри, здесь все просто. В этом месте ты немного перетянул. Здесь ослабь. И в следующую.
– Вроде получается. А с этим как быть?
– Лепестки должны идти по порядку. Видишь, ты уже этот перевернул. Доставай из него шнурок. Вот так. Разворачивай. И здесь у тебя криво стоит.
– А здесь – вообще висит.
– Давай подержу.
– Вставляю?
– Нет, еще рано. Переверни.
– Да уж, послушал бы кто наш диалог со стороны!
Вскоре они стояли, любуясь друг другом, обутые в удобное и теплое подобие обуви северных народов.
Цельнокроенная обувь
* * *
– Вставай, герой: завтрак проспишь! – Ольга легонько тряхнула Сергея за плечо.
– Оль, ну еще немного. Всю ночь в этом гребаном коде разбирался, – Сергей повернулся лицом к стене хижины и укрылся с головой спальником.
– Ну как хочешь. Значит, свежие мидии – не сегодня.
– Как? Уже отлив? – Сергей резко вскочил, протирая глаза.
– Да закончится скоро. Я и так долго не хотела тебя будить. Думаю, у нас осталось минут двадцать.
– Понял, идем!
Они шли по покрытой водорослями литорали7, взявшись за руки и помахивая берестяными туесами. Отлив обнажил гладкие, окатанные волнами черные валуны, выглядывавшие из отступившего моря, точно спины доисторических животных. Под ногами приятно похрустывал мягкий ковер из серовато-зеленых водорослей вперемежку с оставленными на время морем ракушками. Облепившие местами поверхность камней колонии небольших мидий прочно держались на субстрате, и даже с помощью каменных ножей отделить их в достаточном количестве, чтобы наполнить туеса, было не так-то просто. Вслед за мидиями в туески были отправлены три небольших ковылявших по прибрежному песку крабика, обрывок огромного листа ламинарии и пара морских ежей – на скромный, но вполне приличный завтрак уже хватало. Возвращаясь домой, они дополнили продуктовый набор несколькими горстями перезревшей голубики и дряблым подберезовиком – белесым, на неестественно длинной, тонкой и кривой ножке и с трудом узнаваемым: на скудной почве ближе к побережью эти привычные грибы обретали именно такую замысловатую форму.
Море продолжало наступать. Лишь самые верхушки ближних к берегу валунов выглядывали из-под воды, а легкий, едва заметный прибой начал лизать полого поднимавшиеся к лесу слоистые скалы. Воздух, хотя и был по-осеннему прохладным, вполне располагал к завтраку на природе. Ольга отправилась на очередную прогулку за хворостом. Прогулки эти с каждым днем становились все более дальними: все, что могло гореть в ближайших окрестностях хижины, давно уже было собрано и сожжено. Сергей же сбегал в жилище за каменным топором. Это был очень незамысловатый предмет, одно из первых его творений. С одной из сторон массивной и чуть продолговатой кремневой конкреции парой сколов было создано подобие режущей кромки; сам же камень Сергей вставил в длинную расщепленную рукоятку, туго, насколько это было возможно, примотав распаренным в горячей воде кожаным ремешком. Сырая кожа подсохла, сдавив и притянув каменную вставку к импровизированному топорищу. Но работать таким инструментом следовало с максимальной осторожностью – особенно во влажную погоду, когда кожа подмокала и каменная вставка грозила слететь с ручки.
Но сегодня было сухо, и Сергей принялся рубить небольшую, прямую, как стрела, сосенку, каким-то чудом выросшую практически из самого скалистого склона перед их хижиной. Длинная, грубо обработанная рукоятка слегка царапала ладони при каждом ударе. Сергей наносил их продуманно и с осторожностью, чтобы продлить срок службы инструмента. Наконец, молодое дерево с легким скрипом накренилось и ушло вниз, в сторону моря. Наскоро очистив его от больших сучьев и разделив на три приблизительно равные части, Сергей стал перетаскивать их к обложенному камнями кострищу: дальше было проще не рубить, а пережигать.
Белое море, отлив. Фото автора
Заняв руки физической работой, Сергей продолжал думать о странном коде. Очевидно, что ничего сложного он делать не может: Brainfuck – слишком громоздкий язык, чтобы уместить мало-мальски сложный алгоритм в столь небольшой объем. Сначала пазл вообще никак не складывался: программа явно оперировала какими-то значениями в тех ячейках памяти, обращения к которым до этого не происходило: следовательно, в них могло быть вообще все, что угодно. Вдруг внезапная догадка заставила его вскочить с места, побежать в хижину и включить ноутбук со спутниковым модемом.