— Мы существуем в двух мирах, — сказал Датчер бармену, на что
тот ответил слабой улыбкой.
Голливуд, подумал Датчер. Голливуд имеет к этому самое прямое
отношение. Это всё продукт среды. Куда бы ты не шел, секс в
Голливуде прет на тебя, как запах сыра в Висконсине. Если ты
пытаешься выбросить из головы мысли о «Полуночном убийстве», то
образовавшийся вакуум мгновенно заполняет секс. Фильм, сценарий
для которого он сейчас писал, должен был называться «Полуночное
убийство». Это была длинная невероятно запутанная история о
певичке из ночного клуба., которая пьет за чужие деньги, но
которая «чрезвычайно органична и искренна», как сказал кто-то при
обсуждении сценария. У певички есть сын, которого она храбро
пытается укрыть от грязи, связанной с её профессией. В итоге,
героиня оказывается замешенной в убийстве, и ей под дождем
приходится вместе с сыном убегать из города. В результате копы
арестовывают невинного человека… Датчер потряс головой, чтобы
отогнать наваждение. Ему никак не удавалось упростить сюжет. Ну и
Бог с ним. Ведь сейчас, как-никак, уикенд. Через две недели он
сценарий все же кончит, и получит денег столько, что целых восемь
месяцев сможет безбедно прожить в Нью-Йорке. Ну зачем я себя
обманываю? Думал он. Ведь и в Нью-Йорке я буду на них пялиться.
Голливуд. Здесь во всем все обвиняют Голливуд. И это самое
kswxee, что есть в Голливуде.
— Святой и нечестивый одновременно, — сказал он бармену. —
Вот и все объяснение.
Появились Макамер и Долли.
— Вперед в Мексику! — объявил Макамер.
— Сядь, — сказал Датчер, — и приведи несколько убедительных
аргументов в пользу поездки. Долли, ты выглядишь великолепно. — На
самом деле Долли выглядела как всегда: изможденной, простоватой и
нервной. В этом городе, кишащем красивыми женщинами, Датчер всегда
старался быть с ней галантным и частенько ей льстил. — Уступи мне
Долли, — обратился он к Макамеру, — и я еду в Мексику.
Долли рассмеялась. Смех её был несколько визгливым и
нервозным. Когда Датчер его слышал, ему всегда становилось немного
не по себе.
— Бедняга Датчер, — сказала Долли. — Бедный, одинокий Датчер.
— Обеспечьте мне девицу, — вдруг заявил Датчер, сам не
понимая, зачем он это делает, — и я еду с вами.
— Перестань, Датчер, — запротестовал Макамер. — Ты что,
забыл, что у нас субботний вечер накануне Дня Труда. Уже восемь
часов.
— Женщина нужна мне сугубо в духовном плане, — продолжал
Датчер. — Я хочу, чтобы рядом со мной находился человек, с которым
я мог бы говорить.
— У тебя же куча девок, — сказал Макамер.
— Они мне все надоели, — ответил Датчер. — Я от них устал.
Война… «Полуночное убийство»… непостоянство мужского характера…
Одним словом, они все мне смертельно надоели. Сегодня я желаю
видеть новое лицо. — Датчер изящно повел рукой, как бы желая
украсить скользкую тему. В глубине души он уже жалел, что
заговорил о девицах. — Лицо живое страстное, с циничными и
одновременно полными безысходной тоски глазами, с презрительно
опущенными, сулящими бурю страсти, пухлыми губами, с черными,
заброшенными назад волосами…
Ему нужен типаж из Томаса Вулфа1, сказал Макомер.