Французик, мосье Пардоннэ, был, как все французы, попадающие
ныневнашипровинциив качестве техников и искусников всякого рода, как
некогдапопадалитудажеихпредкивкачествеученыхвоспитателей
юношества.Онимелкрасныйвоспаленныйносик, рыженький паричок, жил на
ногехолостяка,иего комната, где он спал, встречала всякого вхожего тем
острымиособенно противным запахом, каковой имеют таковые комнаты на Руси
обыкновенноувсехфранцузов-техников,точнотакже,какего имели в
старинуподобныеже комнаты французов-гувернеров. В них обыкновенно платье
нашихзаморскихгостейразбросановбеспорядкепопротертым стульям и
окнам,банкасваксойпокоится на книжке "Пюсель д'Орлеан" Вольтера; под
кроватьюпоцелымгодамваляется всякий непостижимый сор, старые сапоги,
богвестьдлячего припасенный столярный и слесарный инструменты, объедки
колбасы,фланелевыеподштанники,хлебные корки, шпринцовка; а в паутине и
пыливисит на стене портрет какой-нибудь красавицы, привезенной из-за моря.
МорицФеликсычПардоннэ,впрочем,встретилИльюне в этой комнате, а в
обширнойприемной, уставленной шкафами с деловыми книгами. Он вышел в синей
рабочейблузе,почему-тонадевавшейсяпостоянноповерхсюртука,когда
французвыходил в эту комнату встречать кого-нибудь по делам вверенного ему
княжескогосахарного завода под городом. Задравши красный носик, наделенный
постояннымнасморком,онсказалИльестрого, хоть и с улыбкой, как сыну
приказчика:"Трудись,моймиль,авсадуразведи мне вин... фрюи... и
редис".ОноченьнепонравилсяИльеитотвсеудивлялся, как такого
мозглякамоглисделатьглавнымначальником над всею Есауловкою. Его отец
был,покрайнеймере,велик ростом и из себя молодец, а этот французик -
какая-то противная лягушонка.
Ильяустроилсявветхойсадовой пустке, то есть в плетеной глиняной
избушке,вконцедикойполовинысада,разбитойпарком. Избушка была у
оврага;ееспряталистрехсторонстарыевербы,ас четвертой - она
выходилаклуговой, болотистой под косогором равнине, носившей имя Окнины.
Нечегоиговорить,скакоюрадостьювзялсяИльяза устройство нового
жилища.Отсюдабылвидентотзаброшенныйсклон косогора, над ключами и
муравойОкнины,гдеещеоставалисьследыбылойусадьбы старика Романа
Танцура,дуплистыйберест, несколько обломанных ветром и скотом верб, куча
мусораидве-триямысстеблямикакого-тотощегокустарника. Илья не
переставалпомышлятьовозможностисамомуполучить землю, если удастся,
дажестароеместонаОкнине,ходилтуда часто через садовую канаву и с
жадностью принялся за устройство садовой лачужки.
Оночистилвокругэтой лачужки сорные травы, обмазал ее стены заново
глиной,побелил их, покрыл избушку мхом и осокой, которой накосил тут же за
садом.