-Иумру, а не забуду ее! И дал бы я полруки на отсечение, чтоб
посмотреть теперь на Исаакий, каков он?..
Саввушка замотал головою, повторяя: "Не забуду, вовеки не забуду!"
- Товарищ, руку! - спросил Кирилло Безуглый Илью, - идет?
- Что? - спросил Илья, подавая ему руку.
- Будем, значит, душа в душу жить?..
Илья вспомнил слова отца о музыкантах.
- Будем! - ответил он.
- Ты нас отцу не продашь? Ты не Иуда, малый?
- Не продам... Что вы, ребята!
-Ну,пойдемжев шинок. Водки не пьешь, меду или пива выпьем. А на
Савкунадеждаплохая.Теперьужон провоет целый день. Про своего Сакия
вспомнил! Ах ты, художник!
ИльяиКириллоперелезли через канаву и за садом пошли в деревенский
шинок,где флейтист тотчас представил нового приятеля всей честной компании
и пошла попойка.
ИльяТанцур,как сказал, так и поступил. Он отпил только несколько из
стаканапива, от прочего отказался. Но вышел он из шинка особенно веселый и
довольный, даже раскраснелся.
Весеннийяркийденьзатеплелпо-летнему.Кучкинародабросились
купаться к Лихому.
-Какслобода-тонаша изменилась с той поры, как я тут был! - сказал
Илья,уходясКириллой бродить далее за село, - народ совсем не тот стал.
Как-то веселее глядит! Точно его никогда и не бивали!
-Да,новыевременаподходят!- ответил Кирилло, - мы слышали, как
зимойвгородебыли. Много болтают, да, почитай, пустое, - все еще ничего
нет.
Ониотошлидалекозасело.Шли каменистыми буграми. Влево мелькали
прибрежья Лихого. - Не выкупаться ли и нам? - спросил Илья.
- Давай. Можно для друга.
Кирилло был сильно навеселе. Они пошли к реке.
СкалистыйотвесныйберегЛихогоздесьбылособеннохорош,как у
большейчастирек,впадающих в Волгу. Кое-где по берегу торчали дуплистые
липыи бересты, шли маленькие лески. Волнуясь и медленно поднимаясь, шли по
берегухолмы,торчатозеленымиплоскимишатрами,томеловыми
остроконечнымивышками,врасщелинахкоторыхмелькаливерески, россыпи
желтыхпесков,сланцыразноцветныхглин, а по гребням отдаленных бугров,
будтокабаньящетина,остовыс незапамятной старины уцелевших дубов. Тут
известковыестены,столпясьбелымсказочнымстадом, нависли над поемною
болотистоюравниною.Тамтеже белые холмы убежали прочь, волнуясь вдали
беспорядочнымилогами,лесистымибалкамии темными, зияющими оврагами. В
недосягаемомдляглазаотдаленьеизних опять выскакивали два-три новых
синеющихгорба.Холмы огибали полнеба, подковою свертывали вправо и, будто
усталые,бросалисьвдольдругогоручья,вупоркВолге, и всем своим
отрядом облокачивались о ее воды, купаясь и отражаясь в их голубом разливе.