– А вдруг он и вправду был? – наполовину с иронией, наполовину с надеждой спросил Василий.
– Ой, да что ему у нас делать-то? Ты лучше иди, ешь, а то на работу опоздаешь.
– Иду.
– А ты, кстати, не знаешь, где у нас таблетки от головы? Не могу, голова раскалывается.
– Забудь, само пройдёт.
Василий оделся и, позавтракав, ушёл на работу.
Николай Александрович открыл дверь и зашёл домой. Он бросил ключ на тумбочку и, не разуваясь, прошёл на кухню и сел за стол.
Он посмотрел на жену, затем отвёл взгляд и тяжело вздохнул.
– Ты, я вижу, сегодня не в настроении, даже не поздоровался, – Татьяна отложила полотенце и села рядом.
– Чует моё сердце, хана фирме.
– Ты это уже не в первый раз говоришь.
– Да, но сейчас всё действительно очень серьёзно.
– И что же случилось?
– Сегодня у меня должен был быть один очень важный человек, с которым мне было просто необходимо заключить контракт, а он, сволочь, позвонил и сказал, что он, видите ли, нашёл компанию получше, – Николай Александрович сделал паузу. – Даже не захотел меня слушать, козёл.
– Это опять, что ли, Владислав… как его там? Ну, да не важно. Это он тебе опять палки в колёса вставляет?
– Да, этот…– Николай Александрович стукнул кулаком по столу и уставился куда-то на стену.
– Неужели никто не знает, что это за тип?
– Видимо, не знают или делают вид, что не знают. Он же, урод этакий, стартовый капитал на воровстве сделал, он всех своих конкурентов со свету сжил, а одного особо настырного и вовсе пристрелил. У него же по глазам видно, что как только он побольше денег нахапает, так сразу и смоется, это он пока ещё над своими клиентами не особо издевается. Как хоть люди ему могут верить? Всё выгоду ищут…
– А ты не пробовал с Геннадием Борисовичем договориться? Может вместе бы вы и придавили этого Владислава.
– Таня, не смеши меня, с этим барыгой вообще нельзя никаких дел иметь, он за копейку удавится.
– Да?
– Тоже вот странный человек, – Николай Александрович усмехнулся. – Вроде умный, из ничего вон какое состояние сколотил, а порой становится тупой, как пробка.
– Почему?
– Ходят слухи, что он с этим Владиславом даже договор о сотрудничестве заключил.
– Не может быть…
– Как хоть он не понимает, что этот тип его одного в течение полугода раздавит? А не раздавит, так убьёт. Всё за деньгами гонится, думает, сам Владислава облапошит.
– А что? Всё может быть. Хотя Владислав понаглей и в методах не стесняется, но Геннадий-то поумнее его будет, ещё неизвестно, кто кого обставит.
– В любом случае обставят меня, – Николай Александрович ещё раз вздохнул. – Неужели он не понимает, что с такими людьми вообще нельзя никаких дел иметь!
– Видимо, не понимает.
– Этот Владислав дело его племянника угробил, а он ещё с ним договоры заключает.
– Племянник племянником, а в бизнесе чувствам не место. Хочешь жить, умей вертеться. Сейчас только такие люди и выживают, заработать много денег и при этом никому не сделать ничего плохого – это нереально.
– Да что ты мелешь, Тань? – разозлился Николай Александрович. – Я уже почти десять лет в бизнесе, а ещё никому палки в колёса не вставлял. Всё от человека зависит, если человек сволочь, то он и в церкви всех попов выживет.
– Хочешь сказать, что деньги не влияют на человека? – удивилась Татьяна. – По-моему, чем больше денег, тем человек становится хуже, пока эти самые деньги не станут для него смыслом жизни.
– Не неси чепухи… – возмутился Николай Александрович, но Татьяна не дала ему продолжить.
– Это как снежный ком, стоит только начать. Человек просто перестаёт быть самим собой по определению, – Татьяна сделала паузу и задумалась. – Хотя, может быть всё наоборот? Обретаешь себя, становишься таким, как и миллионы лет назад, то есть без всяких там высоких чувств, чести, совести и тому подобного. Может быть, настоящие Люди – это не Пушкин, не Достоевский, а Билл Гейтс или Рокфеллер? Они обретают связь с прошлым, идя в будущее. Может быть, зависть, гордыня и месть и есть наши главные, наши природные чувства? Через которые мы вновь придём к той простой, в психическом плане, жизни, которая была у наших предков, у каких-нибудь питекантропов. И не будет никаких надуманных идеалов, вечных и совершенно бессмысленных поисков и прочей ерунды, которая только забивает головы и мешает жить нормальным людям.
Николай Александрович засмеялся.
– Ты хоть сама поняла, что сказала? Тоже мне философ нашёлся! Ты вон лучше за ужином смотри, а то уж гореть начало.
– Ой, правда.
Татьяна встала и подошла к плите.
В дверь позвонили. Николай Александрович откинулся на спинку стула, и устало потёр глаза. Татьяна косо посмотрела на него, но, ничего не сказав, бросила готовку и пошла открывать дверь.
Василий, как обычно всё утро таскал ящики, но почему-то все его мысли были только о том странном сне. Что-то никак не вылетали слова Павла из его головы, тем более, что всё было так реалистично.
Василий решил отдохнуть и присел на один из ящиков.
К нему подошёл Михалыч и сел рядом.
– Что-то ты сегодня сам не свой. О чём мечтаешь?
– Да так, сон мне сегодня какой-то странный приснился…
– Ну, рассказывай.
– Как будто я с апостолом Павлом разговаривал, и он сделал меня мессией.
– Эка невидаль, – Михалыч закурил папиросу. – Это ещё что, мелочь, я вот во сне однажды с Путиным разговаривал.
– Да не, это всё не то. Сон был такой реалистичный, и из головы никак выходить не хочет.
– Ну, тогда тебе к психиатру надо, это дело запускать нельзя.
– Да что вы всё к психиатру, да к психиатру, достали уже, – разозлился Василий.
Тут к нему подошла тётя Клава и сказала, что ему звонит мать.
Василий встал и, отряхнувшись, пошёл к телефону.
– Привет, что случилось?
– Забыла тебе сегодня сказать, чтоб ты хлеба купил.
– А-а, куплю.
– Не забудь только.
– Постараюсь.
Недолгое молчание.
– А знаешь, Вась, голова-то у меня сегодня через пять минут прошла, почаще бы тебе такие сны снились, – она засмеялась.
Василий не на шутку удивился.
– Да?
– Честное слово. Даже удивительно, обычно если у меня утром начала болеть голова, то это как минимум до обеда, а тут…
– Вась, хватит лялякать! – послышался голос Санька.
– Ну, всё, я пошёл, меня зовут.
– Как будто без тебя не обойдутся.
– Ну, надо же совесть иметь.
– Ладно, тогда до скорого.
– Пока.
Василий положил трубку и на секунду задумался.
– Эй, хватит халтурить, – снова прокричал Санёк. – Не одному ж мне здесь корячиться, и так спина болит.
– Да не бреши ты, ничего у тебя не болит.
Василий усмехнулся таким странным мыслям по поводу этого сна и решил пойти на подмогу.
Не прошло и нескольких секунд, как Санёк снова прокричал.
– Вась, ты волшебником, что ли, стал? Гля, у меня и правда спина болеть перестала.
Василий так и застыл на полушаге.
За эти несколько мгновений, что он так стоял, у него в голове пронеслось, наверное, с миллион мыслей. Он начал чувствовать какую-то силу, которая стала всё сильнее и сильнее овладевать им. Василий наконец-то начинал верить.
– Ну, ты, Вась, даёшь, – съехидничал проходящий мимо Михалыч.
– Ты у нас теперь великий маг, – улыбнулся Санёк и вновь принялся за работу.
Василий поднял на них глаза, глаза совершенно нового человека, или даже и не человека вовсе.
– Я не понимаю…– еле слышно прошептал Василий.
– Вась, хорош придуриваться, давай работай.
– Этот сон – не сон…
– О-о, Вась, да у тебя крыша съехала.
– Вася у нас теперь посланник Бога, – хихикнул Михалыч и вновь повёз тележку.
Санёк тоже улыбнулся.
– Что у тебя сейчас болит? – как-то странно, без интонаций, спросил Василий Михалыча.
– Чего?
– Что у тебя болит? – настойчивее повторил Василий.
Михалыч остановился и, посмотрев на него, задумался.
– Ну, у меня много чего болит. Вот нога правая, например, перед дождём всё время ноет, аж сил нет. И сейчас болит, наверное, завтра дождь будет.
– Не болит у тебя нога, – повелительно сказал Василий и посмотрел Михалычу в глаза.
Михалыч удивлённо посмотрел сначала на ногу, затем на Василия и медленно сел на ящик.