Вера скептически скривила губы и, не говоря ни слова, вытащила фото мужа.
По фотографиям Светлана ещё никогда не пыталась выяснять что-либо о человеке. Да и вообще всё что происходило было впервые в её жизни. Скорее это всё походило на какое-то третьесортное гадание мелкой мошенницы. Ерунда какая-то. С каждой минутой Светлана чувствовала себя всё неуютнее в этой ситуации. Фарс какой-то. Она никогда не вызывала видения по приказу, ну если не считать своих родных и близких, но их она знала как облупленных и могла представить себе каждого из них, да ещё и в различных жизненных ситуациях: радостных, грустных, деловых и отдыхающих, больных и здоровых. Ей легко было вызвать их образ, иногда чётко представив только одну картинку, как будто на фото смотрела, а иногда представляла карусель образов: вот человек смеётся и шутит, а вот озадачен, а вот показывает фото с отпуска, а вот встретились после работы и он или она в деловом образе. И самое главное, в те моменты на неё не смотрели две пары глаз, ожидая чуда. Она чувствовала себя легко и просто, за ней же никто не следил. И сама себя она не подстёгивала в те моменты, она никогда даже не задумывалась увидит ли она что-то или нет. Сейчас же она чувствовала себя собачонкой в цирке: удастся фокус или нет. Она прямо-таки кожей ощущала давление со стороны Раисы и Веры, как будто от их взглядов воздух становился гуще и обретал вес, который всё сильнее и сильнее сжимал её. Это становилось всё невыносимее. Светлана решила встать и уйти, но всё же, автоматически, даже не глядя на фото, положила на него руку. Мысленно она уже настраивала себя попрощаться, извинтиться, что обманула надежды, сказать, что у неё встреча или ещё что-нибудь придумать на ходу, встать и уйти.
«И плевать, что они там подумают и как посмотрят вслед, что будут потом говорить за её спиной. Она уже уйдёт и ей будет всё равно», – успокаивала она сама себя.
Все эти мысли пронеслись в её голове, пока она подносила руку к фото, когда же она донесла свою руку и прикоснулась к нему, всё унеслось, как стёртое порывом ветра, не осталось ничего кроме того видения, что сразу же появилось. Оно было смутное, как будто она смотрела старый-старый телевизор, который показывал мало того, что не резко, но и как бы сквозь пелену.
Светлана увидела мужчину, лежащего на кровати, похоже больничной, всего опутанного какими-то трубками. Вокруг было всё белое, хотя из-за того, что в этот раз «кино» было как на старом телевизоре, было не очень понятно, подёрнуто рябью. Вот она увидела также нерезко врачей, суетящихся вокруг мужчины. Опять было всё нерезко, смутно. Светлана скорее догадалась, что это врачи. А потом экран несуществующего телевизора погас. Наступила темнота.
Окружающий мир вновь обрёл краски, звуки, запахи. Светлана как будто вынырнула из воды. Она вдруг поняла, что «кино» она видела чёрно-белое, наверное, поэтому возникло ощущение, что смотрит старый телевизор. А сейчас вокруг снова был цветной мир. А за столом сидели с двух сторон от неё Раиса и Вера, который теперь выглядели несколько иначе.
Сколько времени Светлана смотрела своё «кино»? Она уже привыкла, что ей порой казалось, что прошло очень много времени, а на деле проходило всего несколько секунд. Вот сейчас же, ей казалось, что она минут пять разглядывала мужчину, комнату, которая скорей всего была палатой в больнице, врачей. Здесь, за столом, в этом цветном мире прошла минута или меньше. Но видимо, что-то неуловимо изменилось даже за столь маленькое время, потому что Раиса смотрела на неё с явным ожиданием, как на оракула, который сейчас выдаст предсказание. Взгляд Веры же всё ещё оставался скептическим, но в нём уже угадывалось смятение, появилось легкое сомнение.
Вера. Ухоженная блондинка. Прическа – волосок к волоску. Лицо какое-то через чур холёное, прямо замученное всякими полезными процедурами, из-за чего выглядит каким-то ненатуральным, кукольным, застывшим. Хотя нет, не кукольным, а скорее голливудски-гламурным, барышня как с обложки. Или как будто только с экрана. Но при этом какое-то неживое что ли? Нет не правильное слово, вот же она сидит, дышит, переживает, что муж ей изменяет. Или не переживает, а боится остаться без денег мужа. О! Подобрала правильное слово – бездушное лицо. Забавно, но улыбка на этом супер-пупер ухоженном лице выглядела чем-то чужеродным и абсолютно неестественным, а вот гримаса презрения очень вписывалась в облик.
– Никакой любовницы я не вижу, – наконец сказала Светлана.
На лице Веры появилось какое-то злорадно-победное выражение, было не понятно, чем оно было вызвано Дама стала уже стала поворачиваться к Раисе, видимо, чтобы что-то высказать той. Вопрос Светланы поймал её посередине движения:
– Чем болеет ваш муж?
Вера снова повернулась к Светлане, посмотрела на неё, нахмурилась. Произошло чудо, это ухоженное бездушное лицо вдруг приобрело человеческое выражение. На лице явно читалось растерянность, даже появилось что-то наивно-детское. Было понятно, что мозг Веры молниеносно обрабатывает полученную информацию и ранее ею же собранные акты: вялость, апатию, потеря интереса к жизни, не желание куда-либо идти, а лежать и отдыхать.
– Он болен? – воскликнула Вера, поражённая собственной догадкой, пазл у неё сложился.
– Я видела совсем чуть-чуть и очень смутно, может потому, что фотография, а не реальный живой человек. То, что смогла разглядеть, так это больницу, кровать, вашего мужа на кровати, всего в каких-то трубках и суетящихся вокруг врачей.
– То-то я думаю, что как-то всё странно, не стыкуется что-то. Всё, как всегда, а на любовницу же время нужно. И фактов конкретных нет. Если бы они были, скандал бы устроила, вывела бы его на чистую воду. Или своими путями нашла бы эту любовницу, космы бы ей повыдергала… Но не к чему было прицепиться. А дело-то не в любовнице, а в болезни. Это не устал на работе, а плохое самочувствие. Давно надо было к врачу пойти. – видимо, Вера настолько была ошарашена, что невольно все свои мысли высказывала вслух.
Вдруг она вскочила и стала судорожно собираться: нелепо намотала на шею дорогой шёлковый платок, запихнула в сумочку телефон, схватила в охапку пальто, которое вначале встречи бережно вешала на плечики.
Затем она на секунду остановилась. Бросила пальто на стул, стала рыться в сумочке, в которую она опрометчива кинула куда попало телефон, наконец нашла его. Но вместо того, чтобы звонить, раз искала, положила его на стол. Повозившись ещё немного, достала кошелёк, вытащила купюру в пять тысяч рублей, бросила на стол. Небрежно швырнула кошелёк в сумку. После этого схватила со стола телефон, вроде собираясь наконец-то звонить, но снова замерла. Вздохнула и спросила:
– Хватит?
Раиса со Светланой даже не сразу поняли про что она, и удивлённо уставились на неё. Светлана хотела сказать, что она не берёт денег за свои услуги, но её перебила фразы Веры:
– За кофе заплатить хватит? – раздражённая их непониманием спросила Вера.
– Много даже, – ответила Раиса.
Вера махнула рукой. Схватила снова пальто, на ходу набирая номер. Оставшимся же за столом женщинам она через плечо бросила:
– Я думала мы с ней ещё по магазинам прогуляемся, – протянула Раиса.
Девичник
Спустя месяц Раиса позвонила сама. Про Веру ничего не сказала, а пригласила Светлану в гости. Сказала, что два года делала ремонт в квартире, наконец-то закончила и решила его «обмыть». Приглашала она только близких людей. Конкретного времени не назначила. Накрывать стол, как это было раньше принято, не собиралась. Решила сделать фуршет. А гостей звала в субботу после двух, что бы каждый смог прийти во сколько удобно и пробыть столько, сколько получится.