И что получается, очень любила и бросила в итоге одного? Может быть и так, конечно, всё бывает, но вряд ли она уже была за шаг до суицида, когда пришла на консультацию в первый раз. А мужик-то известный в городе спец, он не мог так лохануться с диагнозом. Значит, соврал? А зачем?
*
Ирина была теперь его любимой клиенткой. Анатолий Маркович готовился к каждому визиту женщины тщательно, продумывая вопросы, которые будет ей задавать, набрасывая схемы, просчитывая варианты развития беседы. От каждого приёма он ждал совершенно определённых результатов, и почти всегда получал их. Психика Ирины оказалась удивительно податливой, она отзывалась на его ходы, и психолог был уверен, что итогом их совместной работы будет именно то, что он задумал.
Он с большим удовольствием вёл записи – и официальные, которые уже сделали файл пациентки симпатично пухленьким, и личные, для себя, настоящие, где он описывал абсолютно всё, что касалось женщины. И эти записи были для него интереснее и увлекательнее любого детектива – он считал, что до такого ни один, даже самый талантливый, писатель никогда не додумался бы. Никто не мог быть так же гениален, как он сам.
*
Знаешь, что его подвело в итоге? Я тебе отвечу. Нетерпение. Или он просто не смог совладать с собой. Хотя наши спецы-мозгоправы говорят, что он сам хотел, чтобы его поймали. Может, и правы они, чёрт его знает. Но то, что он поспешил, – факт.
Я всё ещё вяленько ковырялся в этом деле, где не было ничего, кроме растрёпанных чувств приятеля и моего желания сделать для него хоть что-нибудь. Что там найдёшь? Мои подозрения? Неверие брата в слабость сестры? Ну, навёл справки про этого мужика, поспрашивал людей. Ну, нашёл случаи суицида среди его пациентов. Но ведь это не преступление. Значит, у людей серьёзные проблемы были, не помогли им походы к психологу, бывает…
Только вот моё внимание к его делам сыграло нам на руку. Пару месяцев спустя ещё одна из его клиенток погибла. И её смерть тоже оказалась связана с водой. Поехала с мужем отдыхать и утонула в бассейне. Крику, конечно, поднялось, шуму, визгу. Но состава преступления опять не нашли – списали на несчастный случай. Плавала плохо, ну и не справилась. Никто ж её насильно не топил.
Знаешь, что меня в этой смерти ещё больше насторожило? Типаж. Она была такой же невысокой шатенкой за тридцать с карими глазами и проблемами в личной жизни, как и предыдущая. Они и с мужем-то на отдых поехали, чтобы побыть вдвоём и попытаться всё наладить. И опять гибель в воде. Что говоришь? Подозрительно? Вот и я так подумал.
Ну, и начал копать.
*
Последний визит Ирины был распланирован до мелочей. Она уже не владела собой. За эти месяцы их общения она стала не человеком – марионеткой в его руках. Она уже готова была выполнить всё, абсолютно всё, что он приказал бы ей. Но он действовал по-прежнему тонко, изящно, получая удовольствие от каждого хода в этой страшной и прекрасной игре.
Анатолий Маркович смотрел на исхудавшую бледную женщину, сидящую в уютном кожаном кресле, и видел в её карих глазах близкую смерть. Большего наслаждения сложно было представить, разве что находиться рядом, когда она сведёт счёты с жизнью. Но это нельзя – слишком опасно. Как бы ни была прекрасна смерть жертвы, рисковать из-за неё собственной жизнью он не был готов.
– Спасибо Вам, Анатолий Маркович, – заученно произнесла она, поднимаясь. – Будьте здоровы.
– — Прощайте, Ирина, – холодно сказал он, движением руки отпуская её и замирая в предвкушении, словно жених у брачного ложа.
Когда в местных новостях рассказали о прыгнувшей с моста женщине и даже показали запись с чьего-то мобильного телефона, волна удовольствия пронзила его с головы до ног.
– Хорошая девочка, – пробормотал он, вытирая слёзы, выступившие на глазах. – Послушная девочка.
*
Столько интересного мы с коллегами нарыли на этого психолога, что сами уже были не рады. Знаешь, сколько всего находится, если знать, где искать, куда смотреть? А потом оглядываешься и думаешь: ну как можно быть таким слепым? Оно же всё практически на поверхности лежало, только руку протяни и бери.
Психолог-то наш прекрасный оказался маньяком. Самым натуральным. Только среди его пациентов мы насчитали двенадцать эпизодов серии. Оно и понятно: пара суицидов в год среди пациентов уважаемого специалиста, через кабинет которого проходят десятки человек, а потом и сотни, – разве это статистика? Кто на это внимание обратит?
Вот и не обращали. А между тем с собой кончали почему-то только кареглазые шатенки за тридцать, которые приходили к нему с проблемами в личной жизни. И умирали все только через воду.
Жуть? Вот и я говорю – жуть жуткая. Мужик-то профессионал оказался, каких поискать. Тоненько так, постепенно мозги промывал клиенткам. Доводил до суицида профессионально, стопроцентно. Тебе такой гарантии ни одна бабка на приворот не даст, а этот на смерть давал, гад. Таких бы профессионалов в тыл врага забрасывать – и открытой войны не надо. Всех бы довёл до ручки, мать его ети…
Кстати, про мать. Угадай, откуда ноги росли, как оказалось? Ага, именно оттуда. Покопались мы в его личном деле – и всё на свои места встало. Он когда совсем пацаном был, от них отец ушёл. И ладно бы просто ушёл, так удрал с какой-то молодухой, даже не попрощался. Оставил мальца с матерью. А мать очень тяжело всё переживала, истерила всё время, на пацана орала, била, когда плакал… Потом обнимала, прощения просила. А когда накатывало – опять истерики, крики. Пить начала. Ну а ты знаешь, как оно бывает, когда баба пьёт…
А потом утонула пьяная в ванне. Пацана в детский дом. Там много чего прошёл, конечно, – никому такого не пожелаешь.
Да, ты правильно понимаешь. Не сама мать утонула. Он помог. И все эти годы помогал – то одной, то другой. Оттуда и типаж его жертв. Каждый раз в их лице маманю топил. Псих, чтоб его.
Интересно, что с ним дальше случилось? Ничего хорошего. Экспертиза признала вменяемым, так что в дурке отсидеться не вышло.
*
Сокамерники подняли тревогу только поутру, когда тело уже окончательно остыло. Анатолий Маркович лежал на полу в неестественной позе, выдающей боль и мучения. Рубашка на груди была влажной. Позже судмедэксперт констатировал смерть от утопления. Кружки оказалось достаточно. Говорят, при нужной сноровке утонуть можно даже в ложке.
*
Так что вот. Закрыли тогда это дело за смертью обвиняемого. А я тебе так скажу: не верю я этим мозгоправам. Раньше не верил, а после того дела так и вовсе перестал. И если сделают нам, как грозятся, обязательными ежемесячные походы к психологам, я лучше рапорт напишу и на пенсию, чем позволю кому-то у себя в голове копаться. Я ж не баба с проблемами в личной жизни, верно?
Атлант
«Так больше не может продолжаться. Это нужно прекратить. Раз и навсегда», – думала она, сидя рядом с ним на корточках в мерцающей полутьме городской ночи. Он был совсем рядом, только руку протяни, – привычный, знакомый каждой своей черточкой, каждой линией, каждой тенью и звуком. Такой знакомый, что она даже с закрытыми глазами и в полной мгле нашла бы дорогу к нему – казалось, к нему ведут все дороги мира.
Любила ли она его? Скорее нет, чем да. Её чувство было чем-то иным, не любовью. Нечто пахнувшее зависимостью и болезнью, сиявшее неоновыми сполохами порока. Нечто вязкое и тягучее, затягивающее и опутывающее сотней гибких щупалец. Нет, не любовь. Даже и близко не любовь. Но она погрязла в этих отношениях, провалилась по самую шею, и сейчас чувствовала, как ее засасывает ещё глубже – туда, откуда вырваться уже будет невозможно.
Любил ли он её? Точно нет. С его стороны это было… А что это было с его стороны? Он никогда бы не признался, даже если бы она спросила. Она и не спрашивала его, но в последнее время всё чаще задавала этот вопрос самой себе. Наверное, это было в его природе – тянуть к себе таких, как она. Он, казалось, был создан именно для этого. Именно таким девушкам он был желаннее всего, милее, притягательнее. Такой безупречный тандем: искуситель и жертва. Он зовёт, она не может ускользнуть. Он просто не мог быть другим. Он был собой и этим медленно, сладострастно и тягуче убивал её.