И спиной повернулась к мастеру, коня развернув. А на спине тоже конегистра татуированная. Сама крапавая, на морском единороге Тица в бирюзовую скибу волны дротиком тычет, когда двигает лопатками Сойка. Рисунок свежий, отметил Хостомар. Слышал мастер о Стилапанти. Мощный старец-камнерез, философ камня с кремневым сердцем.
Кнеги
Племена кнегов покинули острова Ибоса и ушли от цивилизации. Большая часть углубилась в высокогорье материка, заселив пещеры, уединившись, поклоняясь не Великому океану, а Космосу в своих храмах- ковчегах. Здесь они жили и умирали, предавая прах скалистой тверди. Немногие из них поднялись ещё выше, где духи холода превращают солнечный луч в хрусталь льда, а их вассалы – сниги – духи северных ветров, подражая камнерезам, рассыпают миллионы снежных морских звёздочек, завидуя океану.
Там они дали начало загадочному малому народу – философам кнегам. Кнегов мало кто видел, лишь слагались легенды о великой духовной силе отшельников высокогорья, силой разума постигающих Вселенную. Природа вложила в определённые организмы способность к определённому восприятию. Человек может обострить свои чувства через сосредоточение слепым созерцанием внутреннего «Я». Тогда отсчёт мысли увеличивает свой динамический импульс, приобретая устойчивость и растущую творческую силу созидания. Кратно увеличивает свою жизненную энергию, возбудив творца внутри себя. Становится возможным всё. Отшельники кнеги могли созерцать будущее и его глобальные катастрофы. Они видели волны, подымающиеся над каменными храмами и поглощающие жизни. Нельзя усмирить жадный океан. Нужно принять его стихию, как философию глубины Вселенной. Как очевидную тайну, которой владеешь.
Не все отшельники покинули ледяные пещеры. Малое число опустилось к скалистым гротам океана, постигать его жизнь, как жизнь Космоса. А какова Великая тайна Жизни? Жить! Все организмы живут и умирают, поглощая друг друга. Обмениваясь атомами и частицами, перевоплощаясь в нечто иное, Земное и Космическое. И переваривает это желудок Вселенной, чтобы удобрять этим другие Миры. А принцип жизни не поддаётся ни логике, ни математике. Знали это и философы – титаны духа, когда тела их проглатывала вода и бессмертный дух влился в стихию духа Человечества, оставив легенду о титанах-атлантах, ушедших в утробу океана.
Огромных седых старцев, появляющихся из глубинных пещер Сторктслин, во время шторма первыми видели мастера-атлантисы, камнерезы Храма Лебории. Они и запечатлели кнегов. Так появилось новое божество океана – седовласый старец – повелитель бурь. Многим позже он станет верховным богом всех океанов и народов земли. А в жилистой руке его будет зажата палица с тремя лезвиями, позже это назовут трезубом.
Бесконечные скалистые хребты гор, неприступна каменная цитадель горных духов. Щитами льдов отгородившись от суеты мира, поклоняясь только Великому Светилу. Только вечность и время могут разрушить их. И перевернуть всё. Засыпать океан архипелагами скал и обратить кистепёрых наяд в горных ангелов, а Марианскую впадину сделать пиком планеты. Что Богу и Вечности до человеческих песчинок…
Поклонившись океану и небу Великой -О-, и громаде скал Хотнгизы, двинулся мастер Хостомар в дорогу. На четвёртый день пересёк он границу царства Хотнгизы. Дальше лежала, взятая во льды, земля северных кнегов. Скоротав быструю ночь в хижине жрицы и получив провожатую, мастер продолжил свой путь. По неведомым тропам высокогорья выгуливали снежные вьюги сниги, духи холода. Щедро рассыпали они хрустяще-белую чешую ледяного бисера, запуская в стекленеющий глаз безжалостно жалящих снежинок. Хостомар рассматривал на красной ладони сбившихся в стайку тельца хрупких хрустальных звёздочек, постигая искусную геометрию резьбы виртуозных мастериц силий, духов снежных вершин.
Его спутницу звали Ла-Тия, она заглянула через плечо. Упал балдахин барсовой шкуры с провожатой. Любознательное белое личико юной кнеги прожгло угольями чёрных глаз. Снежинки белыми мухами облепили её ресницы. Она отмахивалась от их назойливости и внимательно прислушиваясь к далёкому приближающемуся эху метели.
– Надвигается буран. Нужно схорониться и переждать в пещере. Следуй за мной.
Они сидели в пещере, где не могли зацепить их когтистой лапой вассалы снигов. Лишь любопытная снежинка, залетевшая, как мотылёк на свет огня, таяла разомлевши. Гранитные стены вулканической пещеры покрывала белым мхом изморозь. Духи льда и холода хозяйничали сейчас здесь, медленно выжимая капли жизни из замёрзших тел.
Хостомар снял глиняную плошку с пояса, распечатал зелье скалги Нелои, выпуская тайных демонов, о которых говорила она. Сделал глоток и протянул кнеге. Она наклонилась над мастером, обронив смоляные косы на его лицо, обволакивая девичьим дурманящим запахом. А пещера медленно стала наполняться незнакомыми голосами и звуками. Белая изморозь инея, покрывающая базальт, стала переливаться изумрудными оттенками, превращаясь в зелень подорожника и салатно-бурого молочая, с золотистым вкраплением одуванчиков и зверобоя. Запахло всеми травами. Жужжанием и журчанием ручейков наполнялась кружащаяся голова. Послышался лёгкий птичий щебет и ветер коснулся его лица. Невесомая птица лёгким опахалом чёрного крыла провела по щеке. Потом он упал в ручей и долго пил ледяную воду, но не мог напиться… А чёрное крыло превратилось в распущенные косы молодой кнеги Ла-Тии. Она брызгала на него водой из озябших красных ладоней. Стряхивая с него прилипших демонов наркотической галлюцинации, появившихся из глиняной плошки Нелои. Это было под утро, когда буран и горные вьюги снигов растаяли в солнечных лучах, как ночные видения.
Спокойное утро по-домашнему вылизывало ласковым лучом шершавые стены. Пещера преобразилась. Застывшим льдом в каменных трещинах заиграл драгоценный берилл, закупорив солнечный блик в холодную сияющую бирюзовую скорлупу. Словно силии схоронили от снигов сердце студёного ручья. Лунное свечение отдавал солнечному лучу великолепный опал. Должно быть, кениды выжимали его по капле из вечерней росы. Роскошью минералов лазурита с прожилками изумруда разукрашен пещерный рельеф. Словно из солёной волны вылеплен причудливо.
Любуется Хостомар. Вот-вот вынырнет горная ивестидна оттуда и опахалом хвоста разбросает гранитные брызги песчинок. Переливается киноварь. В фиолетовом мареве кварцы аметиста. В кристаллах граната и рубина запечатана кровь мифологических горных карликов. Захлебнулись зрением очи. Грандиозны замыслы владычицы пещер, Серииды, дочери ясноликой Хотнгизы. Бесконечна палитра шедевра…
А возле другого выхода из пещеры Ла-Тия вдруг преклонила колени, словно собираясь молиться божеству пещер, Серииде. Хостомар увидел какую-то странную механическую штуку, похожую на метательную машину.
– Это зрительный прибор Стилапанти. Этим он может приближать далёкие звёзды, – сказала кнега.
– Как это?
– Я и сама не знаю. Но видела.
Хостомар и Ла-Тия у кнега Стилапанти.
Но самое любопытное место в пещере – потолок, он покрыт изображениями животных: быков, оленей, лошадей, бизонов, слонов… Роспись дополняют фрагменты на рельефных каменных стенах. В рисунках видна рука мастера, который наносил очертания животных едиными линиями, без поправок. Мастер использовал естественные краски: уголь, охру, алебастр. Но из такого небольшого выбора цветов получились удивительно многообразные оттенки. А дальше ещё удивительнее – огромные летающие ковчеги, вырезанные изумительно тонко на скальной породе. И тайные знаки-иероглифы, совсем не похожие на те, что знал мастер Хостомар.