Добавить сок половинки лайма и долить доверху лимонада. Мой вариант: вместо лимонада использовать содовую – будет не так приторно. В любом случае вы получите пол-литра сине-голубого напитка чуть ли не светоносной яркости, с легким запахом аниса. Выпитая до половины, эта смесь почти гарантированно свалит вас с ног, особенно если вы использовали мерный стаканчик емкостью не двадцать пять миллилитров, а тридцать пять. Роджер утверждает, что термин «лунное затмение» объясняется не тем, что у пьющего, как у лунатика, происходит затмение в мозгах, а тем, что коктейль этот чудовищно дорогой и позволить себе такое излишество можно не чаще, чем случается лунное затмение.
Мы с Роджером знакомы с 1987 года. Он прошел путь от продавца видеокассет до сценариста, доказав тем самым свою целеустремленность и преданность избранному делу. В последние годы у него, как мне кажется, появилось обыкновение писать по моим романам сценарии, оседающие на полке: «Улица Отчаяния», «Мост», «Мертвый эфир». Впрочем, надежда, как известно, умирает последней. Сценарии прекрасные, даже вдохновенные, но все упирается в финансирование. Без преувеличения можно сказать, что мы с Роджером пару раз попадали в нешуточные переделки. Рядом с ним я выгляжу благоразумным и степенным трезвенником. У меня даже готова для него эпитафия: «Здесь похоронен Роджер Грей, желавший выпить поскорей». Роджер от нее балдеет, меня слегка тревожит, что ему не терпится увидеть ее на могильном камне.
По сложившейся традиции Роджер уже который год приезжает к нам погостить на свой день рождения, и мы с ним (а иногда в компании с пособниками) отправляемся в эдинбургский бар «Кафе Ройяль», что на Уэст-Реджистер-стрит, пить «Лунное затмение». Уже не один год мы заваливаемся туда в конце апреля – и каждый раз видим совершенно незнакомую команду барменов, которые смотрят на нас, как бараны на новые ворота, когда мы делаем заказ, а нам приходится доказывать, что это не какое-нибудь запрещенное зелье.
У нас-то всегда оставалась надежда, что за истекшие двенадцать месяцев «Лунное затмение» обрастет легендами или по меньшей мере запомнится здешнему персоналу, но нет. Перелом наметился только в 2003 году. Когда мы в мае (с небольшим запозданием) вошли в бар, менеджер этого заведения не только вспомнил нас обоих и «Лунное затмение», но и, как оказалось, заранее позаботился, чтобы в подвале, на случай нашего появления, была бутылка кюрасао.
Мы обрадовались. Да и как не радоваться, если на ужин тебя ждет «Лунное затмение». Наш рекорд (уверяю вас, гордиться особо нечем) – по три порции на брата. Откровенно говоря, две – и то перебор. Да и от одной можно изрядно окосеть, если выпить ее слишком быстро; окосеть до такой степени, что, к примеру, заказ второй порции покажется вполне разумным и даже с логической точки зрения единственно возможным решением. А каким образом мысль, с негодованием отвергнутая загодя всеми соучастниками как «Полный бред», заслоняется другой («Ну зачем же так резко»), потом вытесняется следующей («Идея не худшая»), отодвигается в сторону новой («Пожалуй. Можно рассмотреть этот вопрос») и, наконец, трасформируется в итоговую («Еще по одной? О какой блестящий и совершенно безотлагательный императив!») – это одна из самых феноменальных загадок жизни. Но вот в чем подвох: чтобы оценить эту загадку, необходимо ввести в организм примерно две трети бокала «Лунного затмения», а к этому времени любая апелляция к здравому смыслу, логическому мышлению, коллективному разуму и даже сфокусированному зрению успевает кануть в небытие.
Смакуешь коктейль – и чувствуешь, как тело пьянеет. Обычно процесс начинается с ног. Если не удалось занять столик, то приходится кое-как выбираться из-за барной стойки в «Кафе Ройяль», а это требует планирования и предварительного расчета, ибо твой мозг пока еще не отказал и пребывает в иллюзии, что перед тобой – просто безобидная жидкость голубоватого цвета.