Любовь ко всякого рода взрывам проснулась во мне задолго до первого знакомства с сериалом «Предвестники бури». Я любил бросать камни в море, потому что брызги напоминали водяные взрывы, и швырять комья сухой земли в отцовский город, потому что комья разлетались, как будто взрываясь, а пыль напоминала дым. Еще я всегда любил салюты.
В шестидесятые пиротехнику продавали кому угодно, хоть младенцу в коляске, а взрывы были мощнее (нет, правда, мощнее). Черт возьми, тогда даже можно было купить «Попрыгунчика Джека» (Jumping Jack). «Попрыгунчик Джек» – это такие фейерверки, которые взрывались последовательно – и непредсказуемо – и разлетались в непредсказуемых направлениях. Можете себе представить? Кто работает в системе здравоохранения и безопасности, тот, вероятно, упадет в обморок (а кто родом из Китая или из определенных областей Южной Европы, наверное, подумает: ну и что такого?).
Одним словом, фейерверками и петардами мы развлекались напропалую.
С другой стороны, мне, конечно, очень повезло: многие дети ослепли, или потеряли пальцы, и/или сильно обгорели и получили шрамы на всю жизнь. Так что я бы даже не стал выступать против отмены ограничений на продажу пиротехники несовершеннолетним.
В средней школе Гурока я подружился с Энди Макленнаном. Мы слонялись по округе, прихватив с собой карбид и водные смеси, потом перешли на канистры из-под бензина, потом – на соединения хлората натрия и сахар, но всегда, во всех случаях мы устраивали взрывы.
Мощность взрывов постепенно возрастала. Карбид и водные растворы обычно взрывались слабо, примерно как крупные хлопушки; с ними можно было экспериментировать даже на заднем крыльце дома Макленнанов, что мы обычно и делали. Канистры из-под бензина гудели не хуже реактивных двигателей, а затем громко бабахали, создавая облако-гриб шириной в несколько метров и метров десяти в высоту. Зрелище было захватывающее, тем более что устраивалось оно в ухоженном заднем дворике моих родителей.
Ну а хлорат натрия и раствор сахара производили смертельно-опасные-в-случае-если-вы-близко, военно-стандартные сверхзвуковые-шрапнелевые, действительно офигенные взрывы. Обычно мы уходили за холм Инверкип (Inverkip), чтобы никого не потревожить, хотя как-то, на большой перемене, все же пробовали взорвать подаренную нам модель яхты на глазах сотни школьников в старом пожарном водоеме, со всех сторон окруженном домами. Тогда у нас ничего не получилось (вода погасила фитиль), но в другие разы все работало как часы, например, на холмах вблизи водохранилища Дафф (Daff Reservoir).
Бывало, мы приглашали кучу приятелей и кавалькадой отправлялись в лесничество, где один из нас потчевал приглашенных мелкими взрывами, как состряпанными на скорую руку закусками, а другой в это время занимался приготовлением основного блюда – нашего фирменого представления.
Много же мы взорвали всякой фигни.
На самом деле, когда мы добрались до хлората натрия и сахара, у нас возникли трудности с изготовлением чего-нибудь такого, что невзрывается. Мы не оставляли попыток сделать пистолет, но он вечно взрывался. Пытались мастерить ракеты. Они тоже взрывались. Легко заправляемые горелки для первого поколения бомб; они тоже взрывались. Угадайте, что происходило с нашими ракетными двигателями? (Вообще, они-то как раз работали нормально.)
Нужно признать, что многократные попытки сделать пистолет с деревянным затвором были, пожалуй, наивными. Наши учителя физики и труда пришли бы в ужас.
С другой стороны, взрывая горелки, мы поняли, что с ними лучше не связываться. Однажды Энди оказался на волосок от гибели: внезапно – ну совершенно неожиданно – горелка, на изготовление которой ушло полкило свинца, оторвалась от земли, пролетела в нескольких сантиметрах от Макленнана и едва не снесла ему башку. Со мной тоже пару раз происходило нечто подобное, но, кроме звона в ушах и пятен перед глазами, никаких неприятностей с нами не случалось.