Этот разительный контраст – естественно, в их пользу. «Мортон» и «Рейнджерс» встречались несколько лет назад на кубковом матче, проходившем на Лав-стрит в Пейсли, и Брюс, благородный человек, сидел с нами в секторе болельщиков «Мортона». «Мортон» не опозорился: к нашей гордости, он проиграл с минимальным счетом ноль-один, но разница в уровне команд была огромной. Дело даже не в скорости и технике. Дело в классе. Спору нет, игроки «Мортона» дадут сто очков вперед любому из нас (Лэс и Брюс бегают кросс, Рэй играет в мини-футбол, а я… а я нет), но на фоне «Рейнждерсов» они выглядели неуклюжими школьниками, как ишаки против чистокровных скакунов. Рядом с нашими парнями «Рейнджерсы» – рослые, загорелые, энергичные – выглядели как другой биологический вид. По-научному таких называют «атлетами».
Еду в Глазго на «Лендровере» мимо дистиллерий в Динстоне (Deanston), Лох-Ломонде (Loch Lomond), Инверлевене (Inverleven) и Окентошене (Auchentoshan). Для разнообразия день выдался мрачноватый: серое небо затянуто облаками, моросит мелкий дождик. После устойчивой ясной погоды такая даже освежает. Я выбрал, так сказать, Разумный обходной маршрут (Отличные крошечные дороги часто оказываются Разумными обходными маршрутами, просто второе звучит солиднее). Чрезвычайно разумный маршрут от Норт-Куинсферри до Динстона, что неподалеку от Стерлинга, проходит по мосту Форт-Роуд-бридж и дальше по M9, чуть южнее Данблейна; альтернативный, Довольно Разумный маршрут – по главной трассе до Кинкардина, потом в Аллоа и оттуда в Стерлинг. Естественно, эти маршруты я игнорирую и выбираю сочетание ОКД и КБД (Крошечные безумные дороги), упиваясь сладостными красотами Коулснотона (Coalsnaughton), романтического Фишкросса (Fishcross) – о, романтический Фишкросс! – и Менстри (Menstrie), потом грохочу по Алланскому мосту и еду по неспешной ОКД в Дун.
У меня здесь все исхожено вдоль и поперек: в 1972–1975 годах, студентом Стерлингского университета, я ходил на дамбу Гартморн (Gartmorn) к востоку от Аллоа, гулял у замка Дун. Как-то раз я услышал, что команда «Монти Пайтон» приехала туда на съемки. Никто ничего об этом не знал, а я в воскресенье смотался к замку и увидел гигантского Троянского Кролика. Недели через две в университете появилось объявление, что в субботу в шесть тридцать утра для съемок требуется полторы сотни студентов-парней.
Нас обрядили в соответствующие средневековые костюмы – вязаные балахоны, покрытые серебряной краской, чтобы они походили на кольчуги, – и доставили в Шеррифмюир (Sherrifmuir), место реального сражения во время восстания якобитов 1715 года. Съемки длились целый день, мы кричали что-то вроде «Бетти Марсден!», «Вперед», даже не понимая зачем.
До кампуса меня подбросили в полицейском фургоне, который использовался в съемках финальных сцен. По странной прихоти серебряной краски и кольчужной вязки ноги у меня на несколько недель почернели. И все это за какие-то жалкие два фунта (в то время, согласно постановлению Актерской гидьдии, столько платили массовке). Но тогда мы были готовы сами приплатить за такую честь.
«Динстон» – эффектная вискикурня в красивой местности. Она тоже представляет собой переоборудованное предприятие – бывшую текстильную фабрику, построенную по проекту Ричарда Аркрайта . Во время экономического подъема шестидесятых это здание приспособили для производства виски, но с 1982 по 1990 год вискикурня была заглушена. Окна ее выходят на реку Тийт, главный приток Форта (если учесть соотношение объемов воды, которые эти две реки обеспечивают для блендов, то логичнее будет поменять их статус и переименовать соответствующие объекты в Ферт-оф-Тийт, Тийт-бридж, Тийт-Роуд-бридж, а возможно, и Усть-Тийт. С минимальной натяжкой). Река не только дает воду для производства и охлаждения спирта, но и приводит в движение всю вискикурню, пусть не за счет вращения колес, как было во времена Аркрайта, а за счет двух гидротурбин, которые производят электричество; сама вискикурня потребляет только его часть, а остальное поступает в общенациональную энергосистему.