Она молчала, пытаясь собрать в голове по кусочкам подходящий, не компрометирующий ее ответ. Увы, ничего достойного для этого не шло ей на ум. Женщина вздохнула и произнесла:
– Мариус напивается так изредка. С ним все в порядке. Я шла в свою комнату. Надеюсь, вы удобно разместились? Тогда желаю вам добрых снов и прошу прощения, я тороплюсь.
Не давая гостю ответить, Дивина сделала пару шагов и, открыв дверь в свою спальню, скрылась там, не забыв запереть замочек.
Женщина прижалась спиной к двери, дыша прерывисто и шумно. Она пыталась успокоить свое бешеностучащее сердце. Всего пару слов с Хунгуром – и ее трясло от страха и других, непонятных чувств. Скорее бы он покинул их. Скорее бы уехал, забрав ее беспокойство с собой.
Хунгур задумчивым взглядом окинул закрывшуюся неподалеку дверь. Звук дверного замка прозвучал довольно громко в возникшей тишине. Воин был удивлен, но не обескуражен. Мало ли какие порядки в семье его друга. Мужчину это мало интересовало. Он прошествовал в свою просторную комнату и, разместившись на широкой кровати, погрузился в сон. Ему снился золотистый женский силуэт…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Хунгур проснулся на рассвете – полным сил и энергии. Он тут же поднялся на ноги. Лежать в кровати после сна мужчина считал женским делом, никак не мужским. Его тело нуждалось в тренировке, в движении. Воин некоторое время поупражнялся в «бое с тенью». В его голове, полной идей и целей, выстраивался план грядущего дня. Сполоснув голову прохладной водой из кувшина, Хунгур наспех вытерся.
Мужчина, желая впустить в легкие свежий воздух, вышел на балкон. Вид отсюда был красивый – с востока простирались первые пески начинающейся пустыни, с севера – зеленые луга, освещенные оранжевыми лучами восходящего солнца. Неудивительно, что Мариус поселился на этих землях. Небо стало стремительно светлеть, превращаясь из темно-серого в светло-голубое. Лучи солнца заскользили по крышам построек, что были во внутреннем дворе. Новый день наступил.
Внимание мужчины привлекла золотистая головка, склонившаяся над чем-то. Хунгур, прислонившись плечом к белоснежной колонне, посмотрел на дальний балкон. Вскоре, он лицезрел нежную картину. Дивина, одетая в просторную ночную сорочку, с протянутыми руками, кормила птичек. Те садились к ней на раскрытые ладони, наполненные зерном и хлебными крошками, и смело, без какой-либо опаски, поглощали лакомство, при этом успевая еще чирикать.
Молодая женщина, вероятно, улыбалась – по крайней мере, Хунгуру так показалось. А еще, она что-то говорила птичкам. Слова сложились в стихи, нет, Дивина пела им что-то про родной край и свободу. Голос ее был мелодичным, женственным. Даже он был у нее красивым. Вероятно, так поют сирены, заманивая несчастных моряков. А потом с аппетитом пожирают их. Вот какое сравнение пришло в пытливый ум Хунгура. Он заставил себя вернуться в комнату, дабы даже не думать о прекрасной женщине.
Дивина, слишком погруженная в собственные мысли и воспоминания о доме, даже не заметила, что за ней наблюдали. Она с радостью накормила пташек, а затем, немного полюбовавшись рассветом, вернулась в спальню. Там ее уже ожидали пришедшие служанки – одна из них занялась утренним туалетом госпожи, принеся теплую воду и ароматное мыло, другая – принялась расчесывать ее прекрасные волосы. Прислуга одаривала Дивину комплиментами, восхищаясь, как и прежде, ее красотой. Молодая женщина тепло благодарила их. Она понимала – так они хотели поддержать ее. Служанки догадывались о странных отношениях между госпожой и господином. Любая бы приуныла от такого. Поэтому, они делали, что могли – поддерживали Дивину добрыми, искренними словами.
Вскоре, госпожа была готова к завтраку. В этот раз на ней было платье из белоснежного шелка. Его рукава, расширенные книзу, красиво струились, и чем-то напоминали крылья прекрасной птицы. Дивина застегнула на талии узкий пояс из золотой нити. От других украшений молодая женщина отказалась, чем заслужила настороженные взгляды служанок – те знали, что хозяин буквально требовал, чтобы госпожа увешивала себя роскошными украшениями.
– Устала, – кратко пояснила Дивина, спешно покидая спальню.
Спускаясь по лестнице, красавица пыталась уравновесить собственные чувства – но страх, волнение, душевная усталость, соединившись в клубок, терзали ее сердце и делали женщину обеспокоенной. Если раньше эти чувства были немного приглушенными, то теперь молодая женщина остро ощущала их. И это сделало Дивину слишком торопливой и неловкой. Она поняла это лишь тогда, когда ее стопа поскользнулась на вычищенном до блеска мраморном полу, и молодая женщина упала на него, с глухим звуком и стоном, срывающимся с губ. Наученная горьким опытом, Дивина попыталась подставить руки под лицо, поэтому ладони и колени приняли весь удар на себя.
Слезы подступили к глазам и, не спрашивая разрешения, потекли по щекам красавицы. Молодая женщина знала – у нее есть еще всего пару мгновений, чтобы скорее скрыться от позора и осуждающего взгляда мужа. Но она не успела. Послышались шаги и мужские руки, как пушинку, подняли ее с пола. Взглянув на обладателя невероятно сильных рук, Дивина сжалась – это был Хунгур. Черные глаза, изучающее, скользнули по ее заплаканному лицу. Сейчас, без косметики и блестящих украшений, Дивина показалась мужчине удивительно молодой и еще более красивой. Она больше не была похожа на эфемерное создание, золотую богиню или статую. В его руках была женщина – из плоти и крови. Под своими пальцами Хунгур ощущал ее мягкое тело, теплое и невероятно соблазнительное. Волна желания нахлынула на воина. Что же, это была нормальная реакция здорового мужчины на прикосновение к красивой женщине. Ничего больше.
– Идти можешь? – вопросил он, желая как можно скорее избавиться от слишком опасного груза. Дивина подняла на него глаза, и Хунгур на короткое мгновение перестал дышать, пораженный увиденной красотой. Ее глаза были прекрасными и необычными – влажные от слез, словно умытая утренней росой трава, что была на северных лугах. Она смотрела недолго, но мужчина успел отметить, каким напуганным, уязвимым был взгляд женщины.
– Да, спасибо, – выдохнула женщина.
Хунгур поставил ее на ноги и пошел вперед, не оглядываясь. Как только он скрылся, Дивина оглядела свое платье – оно было совсем немного помятым, но, к счастью, падение не разбило колени, а значит, крови на белоснежном шелке не обнаружилось. Зато была боль. Пульсирующая. Стиснув зубы, молодая женщина очень медленно пошла в сторону зала, где был накрыт стол для завтрака.
У распахнутых дверей Дивина чуть приостановилась и выпрямила спину. Молодая женщина шагнула внутрь, и тут же заметила на себе недовольный взгляд мужа. Завидев ее, Мариус прервал беседу с Хунгуром. Он кивнул на стул, приготовленный для жены и, когда та села на него, задал вопрос:
– Что задержало тебя, дорогая?
Дивина окинула быстрым взором сидящего рядом с мужем Хунгура – мужчина даже не смотрел на нее. Все его внимание, казалось, было приковано к открывавшимся из окна, картинам цветущего сада.
– Я поскользнулась, – глухо, стыдясь себя, честно ответила молодая женщина.
Мариус, не сдержавшись, нахмурил свои светлые брови.
– Дивина, – выдохнул он, – это уже, вероятно, тридцатый раз. Ведешь себя, как ребенок! Хорошо, платье не испортила.
Она кивнула в ответ, лицо ее стало розовым от унижения и еще от того, что свидетелем их беседы был друг мужа. Но, казалось, тот не заметил высказывания Мариуса. Хунгур продолжил медленно вкушать блюда и о чем-то негромко беседовать с хозяином дома.