Ректор на правах руководителя с лучезарной улыбкой шепнул говорливому телеведущему:
– Не превращай молитву в фарс. Отдай микрофон и отойди в сторонку. – И тут же громко, в расчете на всех своих студентов и коллег. – Денис! Подходи поближе, дорогой. Поздравляю! От имени всех членов судейской коллегии. От имени всех здесь присутствующих.
Ректор обнял смущенного такой непривычной торжественностью Первухина, чмокнул того в выбритую щеку и вручил ему сверкающую статуэтку – символ достигнутого профессионального мастерства. Затем взял Дениса за руку и поднял ее вверх по боксерскому примеру. Зал снова взорвался аплодисментами. Дабы сохранить лицо, аплодировал в сторонке и грубо, хотя и почти незаметно для других (спасибо ректорской воспитанности!), отставленный популярный телеведущий. Его рот по телевизионной привычке был растянут в улыбке, но глаза оставались злыми и обиженными, даже когда оператор брал его крупный план. Давненько его так, как только что ректор, не унижали. Он уже совсем было привык, что он – это аудитория, это рейтинг, это цена рекламной минуты… С него все должны пыль сдувать и на цыпочках перед ним ходить. А тут!.. Этот старый пень – ректор! Он, сука, никогда его не любил и не ценил… Впрочем, народ оценил! А народ по определению всегда прав! Так-то, папаша!..
А «папаша», меж тем, снова заговорил в микрофон, обращаясь к успокоившемуся залу:
– Я, дорогие мои, решился открыть вам один секрет, – ректор снова взял Дениса за руку. – Я недавно ознакомился с дипломной работой этого молодого человека… Вы ведь все прекрасно знаете о моей личной старинной дружбе с его деканом… – Одобрительный смех и гул в зале. – Руководителем его дипломной работы… Так вот… Основная в ней, как вы говорите, господа студенты и дипломники, «фишка»… – Снова одобрительные приветствия аудитории. – Это все тот же, празднуемый сегодня нестандартный подход. Можно сказать, первухинское ноу-хау! Если в деталях… Вы позволите, Денис? В общем, это реальный пиар действующей крупнейшей компании. Скелетом всей конструкции является доказательство моральной чистоплотности, высокой надежности, бескорыстия и порядочности персонала компании. В основе доказательства лежит, вернее, висит на стенке, ха-ха, заправленное в рамку «Благодарственное письмо» директору компании из райотдела внутренних дел, цитирую, «за бескорыстную помощь в задержании уличного грабителя, напавшего на пожилую женщину-инвалида и вырвавшего у нее из рук сумку с остатками пенсии». Вот так! Блестящая находка! Учитесь, коллеги! Еще раз поздравляю, Денис! Успехов тебе, дорогой!
И ректор теперь уже не стал обниматься, а ограничился простым рукопожатием – довольно крепким и искренним. Первухин даже грешным делом подумал о том, что стал ректорским протеже в предстоящем выгодном (хотелось бы!) трудоустройстве…
Других-то «толкачей» в жизни у Первухина не было. Но зря он так подумал. Ректор был просто увлекающийся собственным благодушием человек. К тому же таких как Первухин, у него целый университет.
Глава 2
Раскрытие талантов
– Ни черта ты не шаришь, Первуха! Тебя эти клоуны из глянцевого журнала захвалили, вот ты и повелся. Ну что ты там будешь делать? Статейки кропать? А дальше что? Где перспектива? Где «светлое будущее»?
– Там гонорары высокие. И кстати, насчет перспективы тоже все окей – начальница молодежного отдела скоро на пенсию свалит.
– С таких мест только на кладбище уходят.
– Посмотрим. А у тебя что? С «Экономической газетой» склеилось?
– Эге, хлопчик, бери выше! Папашик пропихнул меня в одну фирму. На чем они «капусту рубят», я пока не в курсе, но с нефтью связано. Так вот, буду у них пресс-секретарем.
– Ну и в чем прикол?
– Епыть! Ты че, дядя?! Нефть!
– Так ты же не нефтемагнатом будешь, а всего лишь его… пресс-секретарем.
Денис чуть было не назвал товарища лакеем, но, слава богу, удержался. Но тот, похоже, что-то оскорбительное все же уловил.
– По фигу! Мне мал-мал тоже достанется…
Собеседники докурили сигареты и вошли в банкетный зал кафе, расположенного в одном из переулков центра Москвы. Здесь четвертая группа факультета журналистики после официальной части отмечала получение дипломов. Были приглашены и трое наиболее любимых преподавателей. Вчерашние студенты, только-только ощутившие вкус взрослой жизни, веселились с необычайным азартом. Было выпито много водки и первоначальное стеснение перед педагогами ушло. Официанты снисходительно поглядывали на гуляющую молодежь, но свои обязанности выполняли исправно.
Двое вошедших сели на свои места. К ним подошел хорошо поддатый богатырского сложения рыжий парень. Его нос-картошка от спиртного приобрел бурый цвет, а меленькие мышиные глазки слезились от наплыва чувств.
– Ребята! Все, пропала наша четвертая группа! Разъедемся завтра и может быть потом и не увидимся, – пьяно кричал здоровяк. – Эх, пацаны! Пять лет! Пять лет! Денис, Паша, давайте выпьем! За вас, за меня, за всех нас!
Он чокнулся с одногруппниками и лихо опрокинул содержимое стопки в рот.
– Ух! Хороша!.. Я слышал, Паша, ты в «Экономическую газету» идешь. Рад за тебя.
– Ваня, ни в какую газету, а тем более «Экономическую», я не иду. Работать буду в коммерческой фирме.
– Как?! А для чего же пять лет? А… а призвание?
– Вот тебе и «а», – сказал Паша и засмеялся. – Сам-то где пристроился?
– В «Таежном рабочем».
– Вот это тебя торкнуло! – воскликнул Денис. – Это где ж такое выпускают? Где-то рядом с Северным полюсом?
– Иркутская область, город Таежинск, – хмуро ответил Иван.
– А газета, наверное, рукописная? Ха-ха-ха, – засмеялся Паша.
– Почему это «рукописная»? – обиженно спросил Иван.
– Туда же электричество еще не дотянули. Ха-ха-ха!
– Да ну вас! – верзила махнул рукой и, слегка покачиваясь, отошел.
– Вот дебил! – сказал Паша и налил себе еще водки.
– Зря ты. Он парень хороший, – возразил Денис, – армию отслужил, на подготовительном отделении год мучился. Ему все в жизни тяжело достается, а он все равно прет! Молодец!
– Так чего ж он все, что тяжело ему достается, так низко ценит?! На кой хрен ему та Сибирь? Специалист с университетским образованием мог бы и в столице пристроиться. На крайняк, в Питере. Дебил!
– А помнишь, мы практику в Тамбовской области в многотиражке проходили?
– Помню. Ну и что?
– Когда с местными драка была?
– Ну?…
– Так именно Ваня нас тогда и спас – разогнал этих уродов «синих»!
– Родился здоровым, силу же надо куда-то девать, – неуверенно ответил Паша.
В зале убавили музыку. Разговоры утихли. Со своего места поднялся семидесятилетний профессор кафедры теории журналистики Александр Иванович Прошин. Этого доброго старика любили все студенты. Он не заискивал перед ними, но и строгостью особой не отличался. Его спокойная уравновешенная речь на лекциях и семинарах урезонивала даже самых строптивых студентов.
Александр Иванович, слегка откашлявшись, заговорил, заметно стараясь, чтобы его речь не звучала, как на лекции:
– Дорогие мои ребята! Можно много говорить о том важнейшем этапе вашей жизни, который вы только что завершили… Возможно, уместным было бы поразглагольствовать о тех перспективах, которые перед вами открываются… Но я не буду этого делать. Я хотел бы сказать другое… Много на Земле хороших профессий и нужных ремесел, но вы выбрали именно журналистику. Люди сторонние думают, что она увлекательна, романтична, порой авантюрна и дает безграничные возможности для творчества. Но это только сладкая оболочка горькой пилюли. Конечно же, очень хорошо уметь находить в своем деле перечисленные выше качества и получать от них удовольствие. Но во много раз важнее чистым взглядом наблюдать за окружающим миром, за разными людьми. Умение понять насущные вопросы общества и попытаться повлиять на правильность их решений – вот основа журналистского дела. Вам даны умение и возможность вмешиваться в общественное сознание. Но с вас и спрос большой – вы ответственны перед своим народом, перед его будущим! Именно вы должны вести людей к более гармоничному устройству их взаимоотношений, к повышению социальной ответственности и духовному совершенству. Вам наверняка мои слова покажутся чрезмерно пафосными. Может быть… Может быть… Но кто, если не вы?!