Некоторые эксперименты для Лины были подсознательно понятны и результативно предсказуемы, другие же, наоборот, не очевидны. Всё вкупе порождало в ней массу вопросов. Бесспорным оставалось лишь одно ощущение: за собой она постоянно чувствовала чью-то незримую активную поддержку. Кто был её таинственным заступником: обладатель Голоса, с которым она в свободное время пререкалась по любому поводу и без? Кто-то из группы? Очевидного ответа у Лины не было.
Каждый последующий день пребывания на Базе мало чем отличался от предыдущего. Подъём в семь утра, семь тридцать – инструктаж. Далее: завтрак, исследования, обед, снова исследования, тридцатиминутный отдых, вновь исследования и ужин, после которого все расползались по своим отсекам и падали от усталости.
Поначалу в личное время мало кто из её группы появлялся на Уровне. Лина же, наоборот, быстро втянулась в предложенный Управлением график – после ужина час отдыхала, потом в компьютерный класс – позвонить домой, после в библиотеку. Такой библиотеки, как на Базе, она нигде и никогда не видела – глаза разбегались, руки сами собой тянулись к дальним полкам. Читала взахлёб, по две-три книги за ночь, до тех пор, пока не проваливалась в объятия Морфея вплоть до утреннего сигнала «на старт».
В таком режиме прошло чуть более недели. Этого «коллегам» с лихвой хватило на то, чтобы каждого из новобранцев тщательнейшим образом «просветить» и доскональнейше проверить. В общем, поиздевались над всеми по полной, как иногда перешёптывались между собой курсанты. Но и результат был интересным.
Кто-то, наподобие не выдержавших психических нагрузок «братьев-курсантов», названных Линой ещё при первом визуальном знакомстве в автобусе «двое из ларца, одинаковых с лица», срывался на испытаниях и, громко хлопая дверью, уходил с проекта. «Интересно, а как они планировали управлять техникой после окончания своих училищ?» – спросила тогда у вездесущего Голоса Лина. Также отчислены были и те, кто начинал сдавать чисто физически – по утрам опаздывал на построение в холл, не успевал закончить выполнение тестов к началу следующих испытаний, имел прочие режимные и дисциплинарные взыскания. «Правила существуют для тех, у кого проблемы с самодисциплиной. Тот, кто не подчиняется себе, не может устанавливать правила для других», – любил повторять Голос.
Двери в общественные отсеки были прозрачными, проходя мимо и без помощи камер системы видеоаналитики всегда можно было знать, кто и чем в данный момент занят. Напротив библиотеки, в которой Лина старалась проводить всё своё свободное время, находился спортивный зал. В нём Летун и МЧС при первой же возможности отрабатывали приёмы – не столько для развития, сколько для того, чтобы не потерять форму. Рядом с ними неизменно зависал и Тень. Если страсть к спаррингам первых она могла объяснить себе тем, что организм человека, из года в год живущего с определённым уровнем физической нагрузки, при её отсутствии просто ломается и перестаёт работать, то поведение Тени, на фоне разлетавшихся на весь Уровень воплей, стонов и армейской ругани тихо уходившего в дальний угол и, как кобра на жаре, застывавшего в асанах, для неё было за гранью. В то время, как служивые снимали эмоциональные нагрузки, нагружая себя физически, он растворялся на фоне стены в ауре их пота, крови и брани, иногда плавными движениями меняя позу и застывая вновь. В общем, каждый расслаблялся, как умел.
Обладателя широкой деревенской души, Балагура, в личное время никто никогда и нигде не видел. Как-то раз за ужином Лина тихо заметила, что в его отсеке по вечерам стоит громкий и здоровый храп. «Почему бы и нет?» – заметил на это Голос.
К удивлению Лины, не без оснований считавшей, что в наше время люди совсем перестали читать что-либо, за исключением постов в социальных сетях, рядом с ней в библиотеке ежедневно просиживали за книгами ещё с десяток человек. «Лучше перепостить, чем недопостить. Пост – он и в Африке пост, – заметил на это Голос. – Это либо строгое пищевое воздержание, либо место обитания сотрудников ЧОПа. Но вот незадача… Пост есть, а понятие о нём гуляет. Да пофигу. Из пункта А в пункт Б – это вообще не задача. Это вектор. А незадача, если он не совпадает с направлением твоего движения…» «Ты хоть сам понял, что сказал?» – ехидно поинтересовалась она, но потом призадумалась.
Молчун на инвалидной коляске читал с компьютера. Лина заметила, что тематика интересовавших его книг была невообразимо широка – химия, физика, высшая математика, логика, программирование, история… Место на диване рядом с компьютерным столом почти всегда было занято Вольным стрелком. Его читательский кругозор, конечно, не отличался таким диапазоном, как у Молчуна, но тоже, признаться, впечатлял: от философов и летописцев средних веков до самиздатовских альманахов современных поэзии и прозы со всего мира. Что особенно интересно, читал Стрелок исключительно на языке оригинала, без перевода – на немецком, английском, французском! И это впечатляло. Лине языки давались с превеликим трудом. Далее коронной фразы «май нейм из Элина Глебовна» и гугловских автоматических переводов её владение английским никак не продвигалось.
Как бы то ни было, Лину тянуло в библиотеку. Интересовало всё – мистика, магия, заговоры, травы, знахарство, медицина, природа, нерасследованные убийства, необъяснимые факты. Особое место в этом ряду занимало толкование мироустройства с точки зрения различных религиозных конфессий. Короче, всё, что наука до сих пор не смогла доказать с помощью формул, но что хоть как-то объясняло ей происходящие вокруг неё и не без её участия события.
На отшибе Уровня притулился кухонный отсек, где в любое время суток можно было внепланово что-нибудь попить-поесть из того дежурного списка продуктов, что лежали в холодильнике. Изредка Лина варила себе там чай-кофе-какао, которые, стараясь не светиться перед камерами, приносила с печеньками в библиотеку, где за чашечкой обсуждала что-нибудь из прочитанного с Молчуном и Вольным стрелком. Последней темой их литературного диспута был земной путь богов в «Сиддхартхе» и в «Мастере и Маргарите» сквозь призму «Праздника осла» из «Так говорил Заратустра».
Так или иначе, но очередной день на Базе вновь завершился чередой изматывающих исследований. Лина была выжата, как никогда раньше. После ужина она с часок провалялась в кровати, но все попытки уснуть оказались тщетны. Смирившись с этим, она встала и направилась в компьютерную, набрала домашний номер. К ноутбуку подошла мама.
За привычными «Как дела?» и «Как погода?» пролетело минуты три, но тут в привычный размеренный ход разговора неожиданно вклинился Пашка:
– Мама… Мама… Мама… – как заклинание, со слезами без умолку повторял он, протягивая руки к экрану.
Пытаясь успокоить сына, Лина невольно подалась к монитору. Она протянула свою руку к его ладони, говорила что-то тихое и ласковое. Ощущение было, будто она его гладит по голове, мягкие волосы Пашки струились между её пальцев… Потихонечку он начал успокаиваться. Вскоре выдохнул «Соскучился!» и убежал. Лина вытерла проступившие слёзы и ещё минут с десять ни о чём и обо всём проговорила с мамой.
Когда сеанс видеосвязи был уже завершён, она вдруг поняла, что внутри до сих пор что-то продолжает неудержимо дрожать, нахлынувшие на неё в связи со странным поведением Пашки переживания никак не хотели отпускать её внимания. Необходимо было восстановиться и успокоиться, и Лина решила вернуться к себе. Посидеть или отлежаться. Но стоило только выйти из компьютерной, как сзади к ней подлетели двое «коллег» в чёрной униформе и настойчиво посоветовали следовать за ними.