Она не желала возвращения чувств, эта страница жизни была перевернута. Чиро не выбрал ее, не явился в Хобокен, как обещал в письме… Мысль эта кольнула больней, чем она ожидала.
– Я думаю, это правильный поступок.
Чиро переполняли противоречивые чувства: страх перед войной, плотское желание и одновременно преклонение перед этой очаровательной женщиной, смущение при мысли о том, что именно может испытывать к нему она. Эти чувства бушевали, лишая его способности мыслить. Но Чиро понимал, что должен объясниться, раз уж им суждено было встретиться. Рассказать ей о своих чувствах.
– Ты куда-то спешишь? – Он едва сдержался, чтобы не коснуться ее лица. Больше всего на свете ему хотелось обнять ее и не отпускать.
– Домой, – ответила Энца. – На Десятую улицу.
– Можно угостить тебя кофе?
Первым ее побуждением было ответить «нет». В конце концов, у нее роман с Вито Блазеком, у нее совсем новая жизнь, которая ей нравится. Стоит ли это все призрачной надежды на долгожданное предложение? Но и Энца хотела, чтобы между ними не осталось недосказанности.
– Хорошо, выпьем кофе.
«Автомат» был заполнен солдатами, отмечавшими свою последнюю ночь перед отплытием. По пути в кафе Чиро рассказал о полученном предписании. Утром поезд увезет его в Нью-Хейвен, там он поднимется на борт корабля ВВС США «Олимпик», следующий в Англию, а затем их переправят во Францию на пароме. Далее его подразделение пешим маршем двинется на север страны.
Энца налила кофе, Чиро принес ей пончик, а себе – ломтик пирога с кокосовым кремом.
– Хочу, чтобы ты знала. Я приходил к тебе на Адамс-стрит. На прошлое Рождество. Синьора Буффа сказала, что ты вернулась домой, в Италию.
– А я никуда не уехала.
Энца через силу улыбнулась, но сердце ее сжалось от сожаления. Похоже, все ее надежды, связанные с Чиро, были обречены с самого начала. Она устала от этих уходов и возвращений, безответное томление изнуряло ее. А теперь Чиро и вовсе уходит на фронт. И ей снова предстоит тосковать и ждать. Вот только теперь он может и не вернуться. Мысль об этом была невыносима. Нет, ей надо просто отпустить его.
– Да, не уехала. – Он слабо улыбнулся.
– Когда ты записался в солдаты?
– Несколько месяцев назад. Помнишь моего друга Луиджи? Он тоже пошел со мной, но его не взяли из-за проблем со слухом, так что мне придется воевать одному.
– Вот как. Они берут только тех, кто совершенен?
– Я не совершенен, и мы оба это прекрасно знаем. – Чиро набрал побольше воздуха. – Можно, я буду тебе писать?
Против воли Энца улыбнулась, достала из вечерней сумочки ручку, но заколебалась.
– Может, все-таки не стоит? Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным это делать.
– Но я хочу. Пожалуйста, дай мне свой адрес!
– А что, если я дам адрес, а ты ни разу не напишешь? Я буду беспокоиться, что с тобой что-то случилось. Или гадать, не обидела ли я тебя чем-нибудь. Может, я пролила твой кофе или тебе не нравятся девушки в розовом…
– Мне нравится розовый, – тихо сказал он.
– Тебе всегда все во мне нравится, пока я рядом. Но когда я далеко, ты меня забываешь. Мы это уже проходили… – Глаза Энцы затуманились. – Как…
– Difficile.
– Difficile, – согласилась она. – Ты вовсе не стал моим должником только из-за того, что мы оказались в одно и то же время в одном и том же месте. Это лишь тоненькая ниточка, Чиро. Я легко могу перекусить ее зубами.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты так поступила.
– Получается, что ты добиваешься меня только потому, что похоронил мою сестру.