Сопровождающий молчал, тяжело ступая по керамогранитным плитам коридора. Его блестящие остроносые ботинки цокали, видимо, каблуки уже изрядно поизносились, раз начали выступать гвозди. Левой ногой охранник цокал сильнее, чем правой, что явно указывало на какие-то проблемы с тазобедренными суставами.
Миронов мотнул головой, отгоняя эти мысли: опять эта ненужная информация забивает голову! Впрочем, работа научила, что любая информация оказывается нужной в тот или иной момент.
Наконец, цокающий охранник достиг небольшого квадратного холла, в одном углу которого имелось окно, а по диагонали от него располагалась массивная двухстворчатая и наверняка пуленепробиваемая дверь. Сопровождающий с неожиданным изяществом английского дворецкого открыл одну створку, приглашая гостя внутрь. Миронов вошёл и сразу почувствовал себя неловко. Не стеснительно, не смущённо, а именно неловко, словно его позвали на чай, а он пришёл положить конец чьей-то империи. У него всегда возникало такое чувство, когда он посещал места, где нарушали закон, но прекратить это пока не было возможности. Миронов решил, что так, наверное, чувствуют себя начинающие диверсанты, которых засылают на чужую территорию. Враг ничего не подозревает и, возможно, даже радушно принимает посланца, а тот высматривает слабые стороны противника, чтобы по ним ударить.
За дверью находился ещё не сам кабинет директора, а странная смесь комнаты отдыха с приёмной. За стильным столом, обросшим эргономичными полочками, на которых покоились принтеры, сканеры и прочая офисная техника, сидела миловидная девчушка лет двадцати. Наверняка по совместительству любовница директора. Вокруг девчушки и её стола буйными зарослями громоздились фикусы, пальмы, лианы и прочая экзотическая для московских широт растительность. В огромной, подвешенной к потолку клетке чирикал разноцветный попугай, а в углу возле окна мерно гудел кислородным фильтром массивный аквариум. Королева этих офисных джунглей бросила на гостя беглый взгляд и снова погрузилась в работу на компьютере.
Проследовав мимо диковинных растений к ещё одной двери, Миронов хотел было взяться за ручку, но цокающий охранник ловко опередил его, впустил в святая святых и тут же деликатно закрыл дверь. Миронов остался один на один с известным криминальным авторитетом Сергеем Кулагиным, которого ещё десять лет назад вся Москва знала как Скулу. Скула был невысок ростом и скроен на манер питбуля: тонкие ноги через широкие бедра крепились к мускулистому торсу с могучей шеей, на которой сидела большая, коротко стриженная и при этом удивительно круглая голова, похожая на шар для боулинга.
– Капитан Миронов, старший оперуполномоченный уголовного розыска, – машинально представился гость, но хозяин казино перебил его, поднимаясь из-за стола:
– Да я в курсе! Ты же… то есть вы же звонили. Присаживайтесь. Может, чаю?
– Нет, спасибо, – Миронов опустился в кресло с невысокой спинкой, видимо, предназначенное для не очень желанных гостей.
– Может, чего покрепче? – по-дружески подмигнул Скула, но, перехватив взгляд капитана, осёкся и снова сел. – Чем обязаны, капитан?
– Вам знакома Соловьёва Галина Викторовна?
– Что-то не припомню, – Скула для верности поднял глаза к потолку, как будто это могло освежить ему память.
– Она была у вас в казино позавчера. А вчера пришла к нам и написала заявление, что в вашем заведении у неё украли перстень.
– Точно! Перстень с топазом. Сейчас я вспомнил эту тётку! – почти по-детски обрадовался директор, но тут же взял себя в руки и напустил суровости. – Она и к нам обращалась, только вот это… в общем, никто у неё не крал перстень. Она сама его потеряла.
– Вы можете доказать это?
– Ну да! У нас везде камеры. Я даже попросил Славяна… то есть начальника службы безопасности, чтобы он нашёл все записи, на которых есть Соловьёва. Хотите посмотреть?
– Хочу.
Скула с деловым видом нажал кнопку на телефоне и произнёс голосом, каким обычно разговаривают в голливудских фильмах сволочные владельцы больших корпораций с нерадивыми подчинёнными:
– Кариночка, сообщи Вячеславу Юрьевичу, что мы сейчас навестим его.
Не дослушав, что ответит Кариночка, Скула поднялся, одёрнул пиджак и указал рукой на дверь:
– Мы щас сходим к нашему пульту, вам всё покажут.
– Я думал, что изображение с камер выводится к вам на ноутбук, – бросил Миронов, тоже поднимаясь.
Кулагин обернулся на свой стол, словно только что заметил на нём ноутбук. На мгновение в его глазах мелькнула растерянность и даже беспомощность, но он быстро справился с собой:
– У меня демонстрация в режиме рил-тайм, а вам-то запись нужна. Она на жёстком диске.
Миронов кивнул, хотя в отмазку Скулы не поверил ни на секунду. Скорее всего, у него там открыт документ, который оперу видеть нежелательно, и он не успел свернуть страницу – просто захлопнул крышку ноутбука.
Они вышли из кабинета. После дивных джунглей в коридоре было как-то совсем уныло. Миронов брёл позади маленького Скулы, размышляя о том, призван ли этот офисный оазис создать некий ореол рая в глазах посетителей Кулагина, или же его задача более прозаичная: например, быть тайником для сейфа.
Служба безопасности находилась ближе к выходу в зал, видимо, чтобы можно было оперативно задерживать мошенников или нарушителей порядка. Её начальником был парень с открытым, честным лицом, как у героев ранних советских фильмов. Говорил он так же, будто снимался в «Трактористах».
– Сергей Владимирович, я уже на пять раз всё пересмотрел! Никто не брал пиджак. Никто к нему даже не подходил, – сходу объявил он, едва директор переступил порог комнаты, уставленной всевозможной аппаратурой.
– Какой пиджак? – Миронов слегка прищурился, пытаясь уловить ход мысли «тракториста» Славы.
– Ну, мужа её. В котором кольцо было.
– Кольцо в муже? – не удержался Миронов.
– Да в пиджаке этом треклятом!
– Слава! – мягко осадил «тракториста» Скула. – Объясни с самого начала.
– В общем, Соловьёва эта сняла кольцо…
– Перстень, – поправил Миронов.
– Ну да, перстень… В общем, сняла она его и мужу отдала. На записи это хорошо видно. Муж в пиджак положил, во внутренний карман. Потом они ещё немного поиграли в рулетку и пошли к карточным столам. Там-то мужик и снял пиджак, повесил его на подлокотник кресла.
– А дальше? – вступил Миронов, по паузе Славы чувствуя, что тот закончил рассказ.
– Дальше ничего. Повисел этот пиджак, а потом мужик его надел и ушёл. Совсем.
– И к стулу никто не подходил?
– Никто. Даже на расстояние вытянутой руки не приближался.
– Да ты покажи! – Скула кивнул на батарею мониторов над широким столом. – Лучше, как грица, один раз увидеть…
Слава тут же плюхнулся в крутящееся кресло, которое заскрипело и застонало под ним, оттолкнулся ногами от пола, как конькобежец, и с неожиданной скоростью переместился к мониторам. Его пальцы застучали по клавишам, и на одном экране погасло изображение пустого коридора, зато вместо него появилось изображение стола с рулеткой. Слава подцепил бегунок ленты и перемотал видео до нужного момента. За это время капитан и директор успели подойти к столу.
Галину Соловьёву Миронов узнал сразу, хотя камера запечатлевала в основном её макушку, плечи и грудь: Галина Викторовна была женщиной в теле.
– Вот они, с мужем, – Слава ткнул пальцем в монитор. – Сидят себе, никого не трогают.
Несколько секунд капитан наблюдал за четой Соловьёвых, не находя ничего подозрительного.
– Вот сейчас она кольцо снимет, – прокомментировал «тракторист», который, видимо, и вправду несколько раз пересмотрел запись.
– Перстень, – снова поправил Миронов.