– Осторожно! Горячий ещё! Да ты дуй сильнее! Вот так!
Я изо всех сил подула на початок, обжигающий мне ладони, забыв про испуг и слёзы. Бабушка всё утро варила кукурузу в огромном чугунке, и аппетитный запах распространялся по всему двору, вызывая обильное слюноотделение. Так что моей радости не было предела.
– Ты ешь, да смотри со двора не уходи.
Я кивнула в ответ и сразу со счастливым выражением лица вгрызлась в упругие жёлтые зёрна.
Теперь же початок был давно уже обгрызен и выброшен в мусорную яму, вырытую на дальнем конце двора, куры заперты в курятнике, кот загнан на яблоню. А бабушка всё не шла.
Становилось скучно. Солнечный жар и духота ощущались всё сильнее, хоть двор и находился в тени деревьев. Да к тому же после солёной кукурузы сильно захотелось пить.
Я подняла с земли тонкую веточку и села на нижнюю ступеньку крыльца. Подпёрла щёку ладонью и задумчиво начала выводить кончиком прутика замысловатые узоры в пыли, чтобы скоротать время. Постепенно жажда стала нестерпимой. Но входить в дом было страшно. А вдруг та злая тётенька снова накинется на меня? Нет уж! Лучше где-нибудь сама поищу воду!
Решительно отбросив прутик, встала со ступеньки и направилась в сторону калитки. Вся деревня прекрасно знала, что колодец находится рядом с нашим домом. И нет ничего проще, чем столкнуть вниз ведро, которое всегда стоит на каменном бортике и привязано цепью к деревянному вороту. Потом, как это делает бабушка, нужно сбоку покрутить железную ручку, чтобы цепь снова намоталась на круглую толстую деревяшку, и из колодца поднимется полное ведро холодной, вкусной воды. Так что там точно можно напиться.
Прислушалась к голосам в доме – похоже, бабушка выйдет ещё не скоро – и побежала к калитке.
Железный запор поддался не сразу, зато потом дверь со скрипом отворилась настежь и, гулко ударившись о внешнюю сторону высоченного деревянного забора, замерла.
Я вышла на улицу и на мгновение остолбенела от восторга и яркого света. Так много всего! Прямо передо мной в обе стороны простиралась грунтовая дорога, за ней раскинулось огромное поле. А ещё дальше виднелась насыпь железной дороги и пригородный поезд, весело бегущий по рельсам. За дорогой – берёзовая роща. Бабушка говорила, что туда никто не ходит после того, как в войну там расстреляли двоих молоденьких солдат. И теперь их души воют ветром между деревьев и бродят по ночам привидениями. Я вздрогнула от накатившего страха.
Ещё дальше, за железной дорогой и огромным лугом, я точно знала, протекала река Оскол. Конечно, саму реку от дома не было видно, но мы уже несколько раз ходили к ней с бабушкой, и я прекрасно знала туда дорогу. Как же хочется поплавать! И пить!
Я огляделась в поисках колодца. Да вот же он! – обрадовалась я. И поблизости никого! Вот и хорошо! Значит, никто меня не заметит и не расскажет бабушке, что я без спроса уходила со двора. Быстренько напьюсь и вернусь обратно!
Подбежала к колодцу. Ведёрко, как всегда, стояло на каменном борту. Недолго думая, я столкнула его вниз. Ворот, громко скрипя, начал быстро вращаться, разматывая цепь, прикреплённую к ручке ведра. Наконец оно с гулким всплеском упало в воду. Я испугалась, что на шум сбегутся соседи, и спряталась за кустами с обратной стороны колодца. Но всё было тихо.
Осмотревшись по сторонам и убедившись, что на шум никто не появился, вылезла из-за кустов. Нужно было доставать ведро с водой.
Железная ручка ворота не хотела поворачиваться, как бы я ни старалась. Бабушка вертела ручку так легко и быстро! Полное вкуснейшей ледяной воды ведро в мгновение ока оказывалось на высоком каменном борту колодца. А у меня получилось лишь только повиснуть на рукояти ворота всем телом и качаться, как маленькая обезьянка. Я встала на цыпочки и попыталась заглянуть внутрь колодца. Не удалось! Слишком высоко!
Ну всё! Теперь меня обязательно накажут – ведро ведь так и осталось в колодце! От страха и отчаяния я присела на корточки, уткнулась в ладони и горько заплакала. Выплакавшись и успокоившись, я услышала, как высоко в небе поёт жаворонок. Сразу же вспомнились вчерашние бабушкины слова – раз жаворонок поёт и кувыркается, значит, всё будет хорошо!
И вот теперь, окрылённая радостной надеждой, я стояла у колодца, запрокинув голову и приложив ладонь козырьком ко лбу. Забыв про жажду и страх перед наказанием за непослушание, терпеливо выискивала глазами в небе маленькую птичку. Ведь как только я увижу её, всё снова станет хорошо!
– Дочка! Вот ты где! А мы тебя обыскались! – я не заметила, как подошли бабушка и тётка Нюра. Внутри всё сразу сжалось от страха. Ну, сейчас мне влетит по первое число!
– Дочка, ты чего? Напужал тебя кто?
Я проглотила комок набежавших слёз и помотала головой:
– Нет.
– А чего у колодца-то делаешь?
– Пить захотела, – почему-то шёпотом ответила я.
– Эх, и как ты только защёлку открыла! Нюрк, небось ты, когда заходила, плохо калитку заперла.
Соседка дёрнула плечом и недовольно фыркнула:
– Драть их надо больше. Чтоб старших слухались.
– Сейчас пойдём, дочка. Дело у нас с тобой сегодня серьёзное, – бабушка уже ловко крутила ручку ворота, доставая ведро.
– Мы же на речку собирались! – осмелела я.
– Завтра сходим.
– Пить хочу!
– На вот! – бабушка уже достала наполненное до краёв ведро. Поставила его прямо на землю передо мной и слегка наклонила, чтобы было удобно.
Пока я пила, тётка Нюра нетерпеливо топталась рядом, не переставая сетовать на то, что дети нынче не послушные, молодёжь от рук отбилась, не то что в прежние времена. И вообще, куда теперь целое ведро воды девать?
Наконец я напилась вкусной и до ломоты в зубах холодной воды. Бабушка умыла меня и вылила воду под куст, за которым я ещё недавно пряталась. Ведро поставила на бортик.
– Ну, пошли мы, что ли?
– Идите уж! – тётка Нюра махнула рукой. – Я к тебе, Арина, вечером тогда зайду.
– Заходи, – кивнула бабушка. Поправила белый платочек на голове, печально вздохнула и взяла меня за руку.
– Горюшко-то какое! – снова сказала она тётке Нюре вместо прощания.
Несколько минут мы молча шли по грунтовой дороге в сторону окраины деревни. Бабушка всё вздыхала и поправляла платочек. Я, тоже поддавшись её мрачному настроению, всё больше смотрела себе под ноги. И даже не обратила внимания на ватагу мальчишек, с радостным гиком и присвистом пронёсшуюся мимо нас.
– Дочка, я сейчас к соседке зайду, а ты посиди с дедом Колей на скамеечке. Только смотри, больше никуда не уходи. А то домой, в город отправлю!
– Хорошо, бабушка! Я больше не уйду! – сердце моё чуть не остановилось, и я на мгновение даже задохнулась от мысли, что придётся вернуться домой, в город. Мне очень понравилось жить в деревне. Так весело, не то что в городе. Тут и речка, и поля с подсолнухами, и большой магазин, в котором бабушка покупала мне мятные пряники.
– Ну вот и пришли!
Мы стояли перед высоким деревянным забором. Крепким и глухим. Из-за него мне была видна лишь только макушка яблони и краешек серой черепичной крыши.
– Бабушка, а кто тут живёт?
– Потом как-нибудь расскажу. Сейчас вот садись и жди меня.
– Николай, присмотри за малой! – громко обратилась бабушка к мирно дремавшему на скамейке старику. Картуз его лежал рядом. Обширная загорелая лысина блестела в окружении довольно длинных седых волос. Продублённое всеми непогодами смуглое морщинистое лицо было покрыто седой щетиной, а под подбородком повисли старческие дряблые складки кожи. Голова старика покоилась на скрещённых на гладком поперечнике трости руках. Он мирно посапывал в благодатной тени высокого забора.
От резкого бабушкиного окрика старик вздрогнул и на мгновение приоткрыл один глаз. Потом снова закрыл, притворившись спящим. Бабушка подошла к нему ближе и толкнула в бок.