– Ладно, пойду я, – проговорил Дима. – Заходи, если что.
Погода была замечательная. Татьяна решила пойти на пляж.
Татьяну местное сообщество не приняло. Она не была знаменитостью и женой знаменитости. Не писала картины, не снимала кино, не проектировала дома, чем занимались члены этого комьюнити, насколько она успела понять из разговоров. Она была просто женой и мамой.
– А вы где живете? – спрашивали ее.
Сначала она отвечала, что в белом доме, а потом стала говорить «у Артема» – так было понятнее. С Артемом она была не знакома, но говорила, что да, знакомы, друзья. Так было проще. Но комьюнити все равно ее не принимало.
– Вы не обращались к невропатологу? – спросила ее дама в шляпе.
– Нет, а что? – испугалась Татьяна.
– Надо бы. У вас ведь первый ребенок? – Дама смотрела на Татьяну, как на идиотку.
– Нам не нужен невропатолог, – ни с того ни с сего взорвалась Татьяна. – Я сама разберусь. У нас есть частный врач.
– Рада, что вы в надежных руках, – сухо ответила дама и демонстративно отвернулась.
– Зря вы с ней так, – шепнула Татьяне другая дама. – Вы знаете, сколько стоит ее консультация? Она известный филолог, врач и педагог.
– Так филолог или врач? – уточнила Татьяна.
Дама не ответила. Подернула плечами и отошла.
Особенно Татьяну раздражала манера «местных русских жителей» переодевать купальники и плавки, обернувшись полотенцем. Она не понимала, почему нельзя надеть купальник дома и не устраивать публичный стриптиз. Единственный человек, который ей был чем-то симпатичен, – странный художник, который выходил на «подиум», раскидывал руки и говорил всегда одну и ту же фразу: «Хорошо-то как, Господи!» Почему-то именно к нему тянулась Муся, всегда улыбалась, когда его видела. Стоило же какой-нибудь из дам протянуть к девочке руки, та начинала плакать навзрыд.
– Натуся, – радовался художник и хватал ногу малышки губами.
– Она Маруся, Муся, – в который раз говорила Татьяна.
– Ну конечно, Маруся, прекрасное имя, – извинялся художник.
На следующий день он опять называл Мусю Натусей. Девочка откликалась и протягивала ногу – чтобы продолжить игру.
После того как Муся обкакалась прямо на пляже – Татьяна бегала отмывать дочь в море, застирывала трусики и из пластиковой бутылки поливала лежак, – компания вообще стала ее сторониться.
– Неужели нельзя надеть на ребенка памперс? – услышала она замечание врача-филолога-педагога.
– О чем вы говорите? Нет культуры поведения, – ответила ей вторая дама.
Настроение Татьяны портилось с каждым днем.
Помимо сумасшедшего художника она по-дружилась с женщиной, выходившей на пляж всегда в черном купальнике и красных бусах, – Еленой. Оказалось, что Елена – матушка, жена местного священника. На пляж она приходила в длинной юбке, с замотанной косынкой головой, а раздевшись, становилась обычной женщиной. Они обсуждали крем от морщин местного производства, удивительный шампунь, который делают монахи в местном монастыре, от которого начинают расти косы, распродажу в магазине, где продаются юбки. Мусе Елена тоже нравилась. Пальцы матушки были унизаны кольцами. Одно – с камнем, бирюзой, Мусю просто завораживало. Елена протягивала руку и шевелила пальцами. Муся открывала рот и осторожно, одним пальчиком трогала кольца.
– Идите поплавайте, я посижу, – предлагала Елена.
– Вам не сложно? Правда?
– Это счастье, – отвечала матушка.