Поняла? До чистой воды!
– Я не могу! У меня же Муся! – плакала Татьяна.
– А что Муся? – стал серьезным Дима. – Живот спокойный? Пальпируется? Температуры нет? Значит, все в порядке.
– Я отравилась, – стонала Татьяна, – кажется, рыбой. На обед жарила….
– Конечно, ангел мой, отравилась, никто и не говорит, что ты нажралась семидесятиградусной водяры! – отвечал Дима, держа ее над унитазом.
– Выйдите, я сама, – просила она.
– Я же доктор, обижаешь, ты мне так даже больше нравишься.
– Что вы такое говорите?
– Шучу, шучу, пей давай еще.
– Не могу больше.
Татьяна доползла до дивана и рухнула. Дима рылся в ящике с инструментами. Муся, стоя рядом, облизывала железный длинный трос для прочистки засоров.
– Муся, – простонала Татьяна, – грязное, нельзя в рот, заберите у нее….
– Спокойно, мамаша, вот не проблевалась до чистой воды, как я говорил, поэтому все еще плохо, а ребенок должен есть грязь. На, детка. – Дима протянул ей резиновую прокладку для крана, в которую Муся в состоянии полного счастья вгрызлась зубами.
Татьяна провалилась в сон. Глубокий и спокойный. Когда она открыла глаза, то не сразу поняла, где находится, который час и почему она спит одетая на диване. Через секунду Татьяна закричала:
– Муся!
Она подскочила, хотя ноги не держали. Муся с Димой и Анжелой была на террасе. Анжела кормила девочку блином. Дима сидел и смотрел на море.
– Доброе утро. – Татьяна плюхнулась на стул.
– О! Кофейку или чего покрепче? – радостно приветствовал ее Дима.
Анжела молчала.
– Кофе, – попросила Татьяна.
– На, я еще не пил. Только сварил. – Дима пододвинул к ней чашку.
– Мусечка, – протянула к дочери руки Татьяна, – ты ешь блинчик? Анжела, спасибо вам большое.
Анжела опять не ответила. Встала и ушла.
– Она нормальная баба. Мозг выносит иногда, а так ничего, – сказал Дима. – Как самочувствие?
– Отвратительно.
– Ясный пень. Говорил тебе, пей воду. Два литра воды в день. Понятно?
– Понятно.
– Унитаз я починил. Муся помогала. Правда, «Доместоса» нажралась. Не смотри на меня так. Все нормально. Я же доктор. Отличная девочка с нормальным иммунитетом. А вот тебе, дорогуша моя, стоит о здоровье подумать. Нервы ни к черту. Сосуды никудышные. Печенку почистить надо.
– Какой ужас, – простонала Татьяна. – Мне кажется, я с ума схожу. Какой-то Кафка.
– Почему Кафка? – обиделся Дима. – Жизнь такая.
– Вы себя-то вылечить не можете… Только не обижайтесь.
– Да я и не обижаюсь, – пожал плечами Дима, – но я еще не весь мозг пропил. Кое-чего помню.
– Я хочу уехать отсюда. Два месяца не выдержу. Или в отель надо переезжать, – сказала Татьяна.
– Из-за Анжелы? Она ведь совсем не идиотка.
– Я и не говорю, что она идиотка. Просто мне тяжело с ней. Под одной крышей. Она детей не любит. И сама тяжелая.
– Наверное… Смотри, какой вид на море. Офигеть можно. Отсюда не видно, что там после дождя и шторма говно плавает. Так и с Анжелой. Ты ее не знаешь.
– И не хочу узнавать, если честно.
– Ну да. Зачем тебе лишняя информация?
Муся бросила игрушку и пошла за Анжелой наверх.
– Муся, стой, куда ты собралась? – кинулась к ней Татьяна, сгребла в охапку и посадила на колени.