Сомневаешься порой, что такое монументальное строение под силу воздвигнуть слабым человеческим рукам. Чудится, будто это огромный каменный сфинкс разбросал свои игрушки перед тем, как лечь отдохнуть на несколько тысячелетий. Но нет, любезный брат мой! Не в беспорядке разбросаны пирамиды по бескрайней песчаной пустыне. Все они построены по строгому плану на левом берегу Нила. Грани фараонских усыпальниц указывают, подобно компасу, север и юг, запад и восток. Стены выстроены под определенным наклоном. Здесь прослеживается какой-то умысел, но что сие означает, для меня пока остается загадкой. Молю Бога, чтобы Он дал мне сил и здоровья разгадать ее.
Глава 4. Кошка сдохла, хвост облез
– Так вот, Катя, – подытожил Спиноза, – загадка древних пирамид не разгадана до сих пор.
– Да уж, – Геракл мало что поняла из витиеватых научных объяснений. – Конечно уж…
– Правда, интересно? – обрадовался Спиноза. – А что такое пирамида как геометрическое тело?
– М-м-м, – неопределенно протянула Катя.
– Вот я недавно прочитал в журнале «Отдохни», какие эксперименты проводил один ученый. Он построил у себя в комнате пирамиду и стал в ней спать. И знаешь, как хорошо высыпался?!
Геракл пожала плечами:
– А меня без всякой пирамиды из пушки не разбудишь.
– Катя, как ты не понимаешь?! – Спиноза так разволновался, что у него запотели очки. – Ученый до этого страдал бессонницей. И потом, он лезвия точил.
– Какие еще лезвия?
– Обыкновенные. Которыми бреются. Как лезвие затупится, он его хвать – и в пирамиду картонную. Назавтра лезвие как новенькое.
В глазах девочки мелькнул интерес:
– Может, ножи так попробовать? Ножницы? А то мы с мамой знаешь как мучаемся…
– И попробуем, обязательно попробуем! – с энтузиазмом пообещал Витя. – Вот только достроим. Ну-ка, подержи опять.
Пока малыши таскали к стройплощадке ящики от ближайшего магазина, каркас был готов. И вскоре посреди двора поднялось странное сооружение. Из окна Чукигековой квартиры раздались звуки бравурного марша. Спиноза удовлетворенно отряхнул колени.
– Ну вот. Можно приступать к эксперименту.
Катя обошла пирамиду вокруг, окидывая работу хозяйским взглядом.
– А куда ножи совать будем? – вдруг озадаченно спросила она.
Тут только Витя обнаружил, что допустил серьезный инженерный просчет.
– Без окон, без дверей! – радостно запищали малыши.
Спиноза смущенно протер очки.
Не дожидаясь распоряжений главного проектировщика, Геракл одним ударом кулака проделала дыру в ближайшей стене. Оставалось только расширить вход.
– Готово! – объявила Катя. – Сейчас ножи принесу и ножницы. Слушай, а пилку маникюрную тоже можно?
– Конечно, – согласился Спиноза. – Только, пожалуйста, побыстрее. Я сгораю от нетерпения.
Но не успела Геракл сделать и двух шагов, как из своего подъезда показался рыдающий Чукигек. В вытянутой руке он нес за хвост черную кошку. Голова ее бессильно моталась из стороны в сторону.
– Не мучай животное! – подскочила к нему девочка. – Садист малолетний! Отпусти!
Чукигек поднял заплаканное лицо.
– Сдохла, – всхлипнул он.
Потрясенные малыши дружно заревели.
– Как это – сдохла? – опешила Геракл. – Она недавно живая была!
Спиноза молча подошел к Чукигеку и осмотрел кошку.
– Пульс не прощупывается, – констатировал Витя. – Дыхание отсутствует. К сожалению, медицина тут бессильна.
– А какая она была хорошая! – запричитал сквозь слезы Чукигек. – Несчастная такая, одинокая… Без семьи, без друзей… Дашь ей котлетку, она так обрадуется… Бедная киска!
У Геракла тоже предательски засвербило в носу. Она чихнула и грустно заметила:
– Такова жизнь. Похоронить бы ее по-человечески…
Глаза у Спинозы загорелись фанатичным желтым огнем.
– Я даже знаю где, – таинственно произнес он. – Вот здесь.
Все посмотрели на дыру в пирамиде.
– А эксперимент как же? – напомнила Геракл.
– Это и будет, Катя, самый настоящий научный эксперимент. Мы похороним ее как фараона! Да что там! Мы похороним ее как кошку…
Малыши перестали плакать. Катя тоже уставилась на Спинозу.
Витя солидно прошелся туда-сюда.
– Видите ли, друзья, в Древнем Египте кошку обожествляли наряду с другими животными. В случае ее кончины в доме объявлялся траур, и все члены семьи сбривали себе брови.
– От горя? – уточнил Чукигек.
Спиноза кивнул:
– Можно сказать и так. Труп покойной увозили в город Бубаст, на специальное кошачье кладбище. Там ее бальзамировали, укладывали в саркофаг. То есть в гроб такой каменный… – Витя немного подумал и пояснил для малышей: – Даже в несколько гробов, вложенных один в другой…
– Как матрешки, – сообразил Чукигек.
– …И хоронили, – закончил Спиноза. – Тащите с помойки гробы!
Усопшая, не подозревая об оказанных ей посмертных почестях, лежала в коробке из-под обуви, мирно сложив на груди передние лапки. Малыши сплели венок из одуванчиков, и Катя заботливо украсила им облезлое тело.
– Накрывать? – тихо спросила она, держа наготове картонную крышку.
– Подождите! – закричал Чукигек и припустил к дому. – Я сейчас!
Его не было довольно долго. Малышам надоело ждать, и они начали потихоньку разбредаться. У саркофага остались только Спиноза и Катя. Наконец, появился Чукигек. Он сжимал в кулаке холодную котлету.
– Положи в гроб, – попросил он Геракла. – Киска их так любила.
Катя скорбно пристроила котлету среди одуванчиков на тощем кошачьем пузе, и крышка навеки закрыла острую мордочку с белым пятнышком на носу.
Спиноза бережно уложил гроб в упаковку из-под радиоприемника.
– Пам-пам-пам-пам, па-ба, па-ба, па-ба-пам… – дрожащим голосом пропел Чукигек.
– Что это с тобой?! – вдруг закричала Геракл, нарушая торжественность момента.
Оркестр перестал играть.
– Где? – испугался малыш.
– Вот именно, где? Где твои брови?
– А, – успокоился Чукигек. – Сбрил. Папиной бритвой. От горя. Пам-пам-ба-пам… – снова загудел он.
– Ну и попадет же тебе, – заметила Катя, укладывая коробку в ящик из-под апельсинов.
Спиноза затолкал саркофаг вглубь пирамиды и двумя дощечками крест-накрест заколотил вход.
– А табличка? – напомнила девочка. – На могилах всегда пишут, кто лежит, когда родился, когда умер…
– Так про покойницу ничего не известно, – растерялся Витя. – Кроме, конечно, даты смерти.
– И про котлеты, – вмешался безбровый Чукигек.
– Этого мало, – возразил Спиноза. – Как ее звали?
– Никак, – вздохнул малыш. – Просто киска.
– Без имени нельзя, – строго сказала Катя. – Пускай будет Васька.
– Катя, но это же мужское имя, – укоризненно заметил Спиноза. – А она была женщина.
– Ну пускай тогда Баська, – не растерялась Геракл. – Так и напиши.
Спиноза задумался. Потом взял картонку почище и начертал на ней красным фломастером, который всегда таскал с собой в кармане:
«Здесь спит вечным сном экспериментальная кошка Баська, которая очень любила котлеты и умерла 4 мая 2011 года. Покойся в мире. Наука тебя не забудет, как собаку Павлова. От безутешных друзей со двора».
Глава 5. Пространственный канал
В скорбном молчании Геракл стояла у доски. Карга постукивала указкой по столу:
– Ну, Волосюк, мы ждем…
Катя выразительно посмотрела на Спинозу. Он беззвучно зашевелил губами и стал делать какие-то знаки.
– Ага, – Катя взяла мел и начертила прямоугольник.
– Это уже лучше, – ехидно улыбнулась Карга.
Геракл обрадовалась. Кажется, она попала в точку. И уже смелее приписала по углам латинские буквы A, B, C, D.
– Какая способная ученица! – ласково произнесла Марь Иванна, что не сулило ничего доброго. – Только она немножко путает алгебру с геометрией. Какой у нас сейчас урок, Волосюк?
– Ваш, – уверенно сообщила Катя.
– А оценка твоя! – сверкнула золотыми зубами классная руководительница.
В этот момент дверь без стука распахнулась. На пороге стоял запыхавшийся Чукигек. Двумя руками он с трудом удерживал потрепанный ранец, весь обклеенный картинками от жвачек.
– Что это за явление Христа народу? – важно поинтересовалась Карга.