В структуру музея вклю-чается целый ряд филиалов.
«Медный всадник»
Каждый город имеет свой символ. Символика Санкт-Петербурга многолика, как и сам город. Среди его символов есть и адмиралтейский кораблик, и ангел на шпиле Петропавловской колокольни – воспаривший дух Петербурга, и львы – вечные стражи города, опустившие тяжёлые лапы на мраморные шары; есть решётка Летнего сада, лёгкая и прозрачная, как петербургские белые ночи; есть сфинксы, надёжно хранящие заветную тайну непостижимого города; и есть могучий воин на стремительном коне – Медный всадник – душа Петербурга.
Памятник был воздвигнут по приказу Екатерины II. Для реализации проекта князь Голицын в 1766 году пригласил французского скульптора, профессора Парижской академии живописи и скульптуры Этьена Фальконе, которого рекомендовали Дидро и Вольтер, а их вкусу Екатерина доверяла. Дидро написал императрице Екатерине II, что исполнителем может быть только скуль-птор Фальконе: «В нём бездна тонкого вкуса, ума и деликатности, и вместе с тем он неотёсан, су-ров, ни во что не верит. Добрый отец, а сын от него сбежал… Любил до безумия любовницу и свёл её своим нравом в могилу. Корысти не знает…»
Скульптор был принят в лучших салонах французской столицы, слыл острословом и фрон-дёром, дружил с Дидро. Его «Купальщицу» и «Пигмалиона» купили раньше, чем резец мастера в последний раз прикоснулся к ним. Успех «Купальщицы» был таков, что ваятелю предложили ме-сто главного скульптора на знаменитом Севрском фарфоровом заводе. Окружённый фарфоровыми безделушками, мастер мечтал о настоящем искусстве, большом и монументальном. Ему было уже около пятидесяти лет, когда он узнал о том, что в далёкой северной столице должен возникнуть некий величественный памятник в честь основателя города и реформатора императора Петра.
6 сентября 1766 года Этьен-Морис Фальконе подписал в Париже контракт. Его условия определяли: петербургский памятник Петру I состоять должен «главным образом из конной ста-туи колоссального размера». Гонорар скульптору при этом был назначен довольно скромный – 200 тысяч ливров (другие скульпторы, с кем велись переговоры, просили вдвое больше). Впрочем, сам Фальконе большего не требовал. От имени российского правительства контракт был подписан полномочным министром Д. А. Голицыным. Вскоре скульптор отправился в Россию, в Петербург он прибыл в середине октября, вместе со своей семнадцатилетней ученицей Мари-Анн Колло.
Императрица встретила ваятеля ласково, но Фальконе скоро утомил царицу своей требова-тельностью и той серьёзностью, с которой он относился к своей задаче. И тогда императрица пе-реложила заботу о ваятеле на плечи царедворца И. И. Бецкого, сиятельного президента россий-ской Академии художеств. Однако Иван Бецкой сам проектировал памятник Петру и ревниво относился к более счастливым соперникам. Когда ваятель представил двору небольшую модель и рисунки будущего памятника, пошли слухи.
Дело в том, что проект представлял собой босого царя на взбесившемся жеребце, на котором вместо седла была звериная шкура. Но Екатерина поняла, что перед ней нечто действительно но-вое и необычайно талантливое – и «крамольный» проект монумента был августейше утверждён. Однако для подготовки гипсовой модели памятника в натуральную величину потребовалось две-надцать лет: она была закончена лишь в 1778 году.
5 сентября 1767 года Екатерина II издала указ о передаче скульптору под мастерскую Опер-ного дома при Зимнем дворце. Масштабы мастерской вполне соответствовали задаче, стоявшей перед Фальконе.
Работа началась с поиска лошади. Любимой лошадью Петра I, не раз выручавшего его в пе-риод Северной компании, была кобыла Лизетта голштинских кровей, и поэтому Фальконе пытался подобрать лошадь таких же кровей и темперамента. Скульптор осмотрел известные петербургские конюшни графа Алексея Орлова и отобрал двух лошадей – Каприза и Бриллианта.